Перебросились с Галей радиограммами. Настроение у нее бодрое в предвкушении встречи. У меня такое же.
Снова на Амуре, хотя сегодня двадцать второе октября. А затолкали нас сюда таким образом: пришли во Владивосток согласно указанию, полученному еще до подхода в Фусики. С приходом стали на Гайдамаке. Через день поступает новое указание, отменяющее «рыбное дело» и ставящее иную задачу: идти в Амур и спустить две «сигары» из Мариинска до Де-Кастри. Затем следовать в Ванино, взять там обвязки для «сигар» и притащить их в Мариинск. На обратном пути в Николаевске, почти на выходе из Амура, прихватить две баржи и доставить их в Тетюхэ. Вот такая свистопляска, сам черт ногу сломит с этим слаломом. Очень похоже, что следы запутываем, чтобы никто не догадался. Как показывает практика, чем грандиознее задачи на будущее, тем меньше вероятность их исполнения, но не со стороны буксира, а с точки зрения управленческих решений, которые иногда меняются по семь раз на дню. Как бы нас в верховьях реки льдом не прихватило, каковой наверняка уже затронул мелкие речушки, притоки Амура.
Домой съездить не удалось. Галю не вызвал, так как сам надеялся ехать, хотя простояли суток пять.
Уже восемь суток, как вышли из Владивостока. Нам не забыли подкинуть попутной работы: из Ванино до Николаевска-на Амуре тащили лихтер, затем часть обвязывающих «сигары» концов отдали в Маго. Ночью по реке судоходства нет, створные знаки не горят, и лоцманы не рискуют брать на себя ответственность вести буксир вслепую. «Ночью все кошки серы», – что уж говорить про невидимый фарватер. Так сутки за сутками, и рейс оказывается вдвое длиннее.
Пришли в Мариинск, а там стоят четыре готовенькие «сигары» и ни одного буксира, не считая нашего. Ну, думаю, снова влипли, не миновать «сигары», но обошлось – ушли «пешком», без котомки за плечами. В четыре пополудни должны отправиться в Николаевск, взять там баржи – и в сторону Владивостока, а там что будет.
Амур сейчас разлился широко, питаемый постоянными дождями, красив осенней красотой с еще не опавшим багрянцем листвы по обоим берегам, а вода потемнела и приобрела какой-то тяжеловесный оттенок, сходный с морской бездной; похоже, готовится к ледоставу, почти физически ощущаешь ее кажущееся увеличение плотности. И все-таки летом река выглядит намного веселее, хотя разноцветия поменьше, в основном зеленые заросли, отражающиеся в воде вместе с облаками, но эти сравнения справедливы лишь в летний солнечный день, каковых бывает не так уж много. Округлые вершины сопок покрыты белым снегом, который уже не растает до весны. Температура воздуха не поднимается выше +2 градусов, а по ночам приближается к —10. Вот-вот начнется ледообразование, и тогда «кто не спрятался, я не виноват». В заберегах по утрам проглядывает еще тонкий, прозрачный ледок.
Во Владивостоке ко мне на буксир пришел Толя Яковенко – и каким только ветром его занесло. Демобилизовался, работает токарем, поступил заочно в Уссурийский сельскохозяйственный институт.
Съездил к Валерке Дмитриеву. Живет один в ожидании вызова во Вьетнам, где надеется поработать на буровых нефтяных вышках, вернее, их обеспечении. Пошли в город и встретили Юрку Лаврова: троица образовалась. Он стоит в ремонте во Владивостоке на «либертосе» «Карл Либкнехт», так что на ловца и зверь бежит. Через недельку и мы почти рядом встанем. Все-таки веселее будет вдвоем, да и поговорить будет о чем длинными зимними вечерами, не то что при встречах накоротке.
