Развод нам назначили на двадцать первое декабря. Заморочки с документами не хотелось, но все-таки я вернула себе свою фамилию – Темникова. Мы вышли на крыльцо, Игорь закурил.
— Быстро, — констатировал он, воровато отвел глаза и поднял воротник куртки.
— Да, — согласилась я, прикидывая каким маршрутом добираться до дома. Шмаков полез в карман, вытащил оттуда конверт, сложенный пополам, протянул мне:
— Держи.
— Что это?
— Деньги. Машину мы же вместе покупали, твоя часть. В четверг Славку отвезу к Галке, с классной я уже договорился, она ему в среду отметки выставит.
Я заглянула в конверт, прикинула количество купюр и удивилась:
— Откуда у тебя такая сумма?
— Откладывал, — равнодушно пожал он плечами, а меня кольнуло: у Шмакова имелась тайная от меня копилка. Хотя, какая мне теперь разница? Я сунула конверт в сумку и спросила:
— Славику сам расскажешь? — Он кивнул. Я сказала «хорошо» и добавила: — Ну, я пошла.
— Значит, в четверг. Я заеду после обеда, Славка как раз из школы вернется. У тебя смена?
— Первый выходной, — ответила я и стала спускаться. Шмаков сбежал за мной, отправил сигарету в урну, из вежливости предложил:
— Давай, я тебя подвезу.
— Спасибо, я пройдусь немного, мне ещё в магазин забежать нужно.
— Ну, как знаешь. Пока.
Он отправился на парковку, я на тротуар. Всё. Теперь действительно всё. В четверг он заберет Славку и больше нас ничего не связывает. Я почувствовала себя одиноко. Посреди шумной городской улицы, полной людей. Они не в счет, они посторонние. Суетятся, спешат закончить имеющиеся дела в текущем году… у меня вроде бы и дел никаких, не считая работы.
Странно звучит, но теперь и Шмаковы для меня посторонние.
Увешанные повсюду гирлянды, елочные ветки, как и сами елки навевали тоску. Даже в продуктовом играла «Джингл белс» фоном. Я прекрасно понимала, что это такой маркетинговый ход, для того, чтобы увеличить количество покупок в корзинах посетителей, и не у всех вокруг праздничное настроение, но отчего-то казалось: у меня одной. Только я не радуюсь предстоящим праздникам.
Когда я добралась домой, большую часть пути проделав пешком и только пару остановок на маршрутке, Славик уже вернулся из школы. Понедельник, пять уроков, отметила я мысленно, и заглянула к нему:
— Ты обедал в школе?
— Да, — ответил он и возвратился к своим делам. Что-то новогоднее рисовал на альбомном листе. Я переоделась в домашнее, забралась на диван, закуталась пледом и прикрыла глаза. Вскоре, я почувствовала на себе пронзительный взгляд и повернулась – Славка стоял в проеме. Улыбнулась ему и сказала:
— Я немного погреюсь, а потом приготовлю для нас еду.
Он ничего не ответил.
Аромат съестного, щекоча ноздри, пробирался внутрь, до самого мозга. Я открыла глаза и простонала: надо же, умудрилась заснуть. Пригрелась таки, да ещё сказалась усталость: работала четыре смены подряд, отрабатывала долг за больничный. Из комнаты Славика пробивался теплый свет, гостиная же тонула в полумраке, я простонала второй раз и схватилась за телефон – который час? Подскочила, бросилась в туалет для начала. Запах жареной картошки кружил голову. Притянуло через вытяжку, от соседей? Это насколько же я голодна, раз почувствовала! Впрочем, не удивительно: бутерброд и чашка кофе, что у меня были на завтрак, уже давно переварились.
Я вымыла руки, умыла лицо, сбивая навязчивый запах, и почистила зубы. Но аромат и не думал сбиваться, когда я вышла в коридор, он только усилился. Из кухни доносилась подозрительная возня, я толкнула дверь и обомлела: Славка стоял у плиты и деревянной лопаточкой вертел в сковородке картошку. Та, к слову, была уже готова, приятного золотистого оттенка.
