Когда он очнулся, то понял, что уже не привязан, да и вообще не сидит, а лежит на чем-то мягком. Открыл глаза, но ничего не изменилось – вокруг всё так же было темно. Но стоило ему пошевелиться, как загорелся приглушенный голубой свет, исходящий почему-то снизу. Рома замер, стараясь осмотреться без резких движений. Свет погас. Рома повернулся на бок. Свет загорелся. Рома снова замер, водя глазами и рассматривая помещение. Маленькая комнатка, ассоциирующаяся больше с камерой из-за отсутствия вообще каких-либо предметов, кроме его лежака с матрасом и унитаза в углу. Свет снова погас. Мерцание голубого света снизу, разводы на темных стенах, давящая тишина, всё это почему-то вызывало ассоциации с морским дном. Рома помахал рукой перед собой, и свет зажегся.
Рома сел, свесил ноги с лежака. Свет загорался полосой на стене в паре десятков сантиметров над полом. Болтая ногами, парень осмотрел себя, надеясь, что вживление какой-то дряни ему в грудь было ночным кошмаром. Но нет, кошмар продолжался, дрянь висела на груди и чесалась. Рома аккуратно потрогал звезду, а та отозвалась бегущими огоньками разрядов к концам щупалец. При этом в груди защекотало, можно даже сказать приятно. Фу, мерзость! Стоило подумать об этом с резким негативом, как приятные ощущения сменились на жжение и покалывания. Рома испугался, что эта сволочь впрыскивает обещанный яд, но неприятные ощущения прекратились. Похоже было на предупреждение.
– Твою мать, ты еще и в душу мне лезть будешь? – спросил вслух Рома и получил одинокий щелчок разряда в грудь.
Похоже, тварь укоренялась не только в его теле, но и в сознании.
Тут в стене прямо напротив него распахнулась яркая дверь, силуэт в белом прямоугольнике проема что-то кинул в сторону Романа и скомандовал: «Сними с себя всё и одень это!». Рома уклонился от летящего предмета, и тот мягко врезался в стену позади него. Дверь захлопнулась, а Рома поднял брошенный в него сверток. В пакете лежал легкий голубой комбинезон типа больничного и мягкие тапки. Посмотрев на свою разрезанную, болтающуюся на плечах толстовку, Рома принялся её стягивать. Когда он, стоя в трусах посредине камеры, собрался натянуть выданную робу, откуда-то сверху прогремело «Снять с себя всё!». Рома вздрогнул. Неприятно, что за ним наблюдают, можно сказать, подсматривают. Порядки как в тюрьме, хоть он там и не был. Подумав, что сопротивляться бесполезно, и что неснятыми трусами он ничего не добьется, Рома всё же стянул их и быстро напялил комбинезон. И позволил себе вольность, показав средний палец в потолок. Реакции не последовало.
Минут через десять после переодевания снова отворилась дверь в камеру, и силуэт в двери скомандовал «На выход!». Рома вышел, ожидая окрика «Лицом к стене!». Тюремные правила слишком сильно въелись в быт и культуру современного общества, знания о тюремных порядках стали обыденными. Поэтому Рома и не удивлялся своей покорности, хотя на миг и подумал об этом. Если с тобой ведут себя с позиции силы и контроля, то чему тут удивляться. Полстраны сидит, полстраны стережет…
Но охранник просто показал ему направление, а сам пошел следом. Они шли по низкому коридору из бетона, серые стены которого пестрили трубами и проводами. Тусклые лампы через каждые десять шагов, надписи на стенах «Взрывоопасно». Похоже это был какой-то технический комплекс, а не тюрьма. Сделав пару поворотов, коридор уперся в массивную дверь с колесом-штурвалом посредине. Охранник обошел Рому, крутанул пару раз колесо и потянул за дверь. Был самый подходящий момент, что бы дать охраннику по затылку и сбежать. Но куда? Назад по коридору в камеру? Вперед в неизвестность с этой ядовитой дрянью на груди? Рома послушно шагнул за дверь.
