Рома снова зашагал вперед. Радость изготовления оружия не смогла перебить весь негатив отклонения от портала и шевеление с троеточием импульсов в груди. Еще и кусты шуршали слишком громко, а расступившаяся ряска оставляла черный след на воде. Но хоть плюханье воды становилось всё незаметнее, потому что он шел уже не по колено, а по пояс.
Рома не понял сам, что произошло, но всё началось с того, что он провалился. Только что шел, а тут вдруг раз, и уже чуть не хлебнул черной воды с ряской по поверхности. Но как только он погрузился всем телом в воду, все негативные эмоции, все импульсы вдруг прекратились, и его накрыло волной какой-то неги, блаженства и покоя. Словно он не в болоте болтался, выставляясь макушкой как поплавок, а лежал на каком-нибудь золотом пляже под лучами ласкового солнца. И это было не сродни тому чувству, которое указывало правильное направление на портал. Когда он шел в правильную сторону, то состояние было уверенной и полезной целеустремленностью, а сейчас ощущался расслабленный покой.
И самое главное, прекратились неприятные ощущения от поиска сканером. Не было больше импульсов, и это была, пожалуй, хорошая новость. Рома аккуратно шагнул назад, нащупал опору под ногами и поднялся над водой, вылезая снова по пояс. И его снова накрыли страх и ненависть, появилось давление испуга. Не заставили себя долго ждать три импульса в груди.
– Твою мать! – шепотом резюмировал Рома результаты проверки, и снова присел по шею в воду.
Нега вернулась. С точки зрения отслеживания симбионта через импульсы это было, пожалуй, хорошо. Но мешало искать портал, что было плохо.
– Я водяной, я водяной… – пропел шепотом парень и снова пошел или почти поплыл вперед.
Там где была вода – не было камышей, там где были камыши – было слишком мелко. Но Рома сообразил, что можно на животе проползать мелкие места, главное обеспечить симбионту контакт с водой. Лаборант еще там, на базе Гипериона, сравнил симбионта с морской звездой, так что можно было предположить, что контакт с водой доставлял тому удовольствие. У погружения по шею был еще один плюс: след на поверхности топей становился всё меньше и терялся среди других похожих разводов.
– Где этот мудила был последний раз? – вдруг услышал он приглушенный голос где-то недалеко.
Охотники, похоже, не боялись переговариваться громко. Ну да, чего им опасаться. Далеко жертва не убежит, они же её могут в любой момент отследить через соластер на груди. Могли.
– Меньше километра на одиннадцать часов. – ответил другой голос.
Наверное, это было про то место, откуда приполз Рома. Но гораздо меньше километра, так что сканер явно был не точным прибором.
– Какого хрена он сюда полез, а? – снова первый голос.
– Хватит орать. – строго наказал женский голос.
Охотники шли кучно. По крайней мере эти трое. Рома замер, боясь пошевелиться. Потом послушав тишину, он как можно аккуратнее заполз в гущу камыша и растолкал кочки вокруг себя, погружаясь поглубже. Насколько позволял просвет между стеблями, Рома рассматривал окружающее болото. Недалеко были островки с лесом, ближе только плавающие кочки. С другой стороны его укрытия тоже островки, но уже поближе, метрах в десяти. Сзади, откуда он приполз и так ясно – топи и камыши. Да и впереди по курсу открытая гладь с ряской. На открытом пространстве его голова будет как на ладони, и с любого из островов даже не самый меткий стрелок продырявит его череп не напрягаясь. От этой мысли Рому передернуло. Но нега внутри компенсировала страх. Спокойствие, смиренность, покой. Будь, что будет, на всё воля случая…
