– Благодарю, – кивнула Джулия, принимая новостное издание, и посмотрела на дежурившую служанку, которая, присев в коротком и немного корявом, словно непривычном книксене, скрылась на кухне, чтобы принести блюда к обеду. – Задавайте вопрос, – скрывшись за газетой, разрешила хозяйка дома. – Полагаю, вам не терпится узнать, почему я так странно разговариваю? – совершенно точно угадала Джулия, которую, не видя, мужчине воспринимать оказалось значительно легче.
– Я не хотел бы показаться бестактным… – начал он оправдываться, но любопытство никуда не делось.
– Почему? Я, к примеру, буду не только казаться вам бестактной. Я стану с удовольствием соответствовать данному определению, – донесся из-за газеты небрежный смешок, что опустило мужчину с небес на землю, напоминая, что тот имеет дело с ненормальной.
– Что же, с вашего позволения, мадам…
– Лучше по имени. По крайней мере, пока мы можем себе это позволить, находясь наедине. Не люблю этот официоз и титулы. В ответ надеюсь, вы быстро свыкнетесь с тем, что я буду обращаться к вам так же, Итан, – зашелестев перевернутой страницей, перебила Джулия в очередной раз. – Хотя, «сэр Грант» звучит неплохо… Мне нравится, – одобрила Джулия.
– Надеюсь, вас не затруднит удовлетворить мое любопытство, – сдерживая раздражение, продолжил мысль Грант. – Почему ваша речь звучит так… странно?
– Несчастный случай, – будничным тоном произнесла графиня, даже не отвлекаясь от чтения некролога, но, к своей печали, заветной фамилии так и не нашла. – После гибели моего супруга, я упала с лошади и сильно ударилась головой. С того момента речь давалась мне с большим трудом. Пришлось буквально заново учиться говорить и изучать язык, – спокойно ответила Джулия заученную версию событий, которую три года назад была вынуждена едва ли ни на пальцах показывать всем любопытным. – Сейчас, в сравнении с тем, что было три года назад – все относительно нормально. Но я все равно иногда путаюсь в обозначениях, формулировках и интонациях, – загнула она уголок газеты, чтобы проследить за реакцией герцога на ее признание. – Это одна из причин, почему я стала недолюбливать и пренебрегать правилами этикета, которые мне сложно запомнить и исполнять.
«Poveril?» – подозрительно прищурившись, задалась она мысленным вопросом.
К сожалению, графиня не могла ничего прочесть по непроницаемой маске на породистом и довольно привлекательном лице аристократа, которого ей подослал несносный родственник. Потому вновь расправила газету и всмотрелась в столбец некролога, в последней надежде, что просто проглядела. Увы, «многоуважаемой» свекрови или ее сестрицы-приживалки не было в списках безвременно почивших.
«Kak dosadno.» – мысленно вздохнула графиня.
– Мне очень жаль. Не знал о данной трагедии, – в свою очередь размышляя о том, что причиной такого странного поведения девушки мог быть и удар, проронил герцог, соблюдая правила вежливости. Сам же думал, может ли удар послужить уважительным оправданием для подобной эксцентричности графини. Как ни крути, в чем бы изначальная причина ни заключалась, важен итог. А итог – не утешительный. Но признаков классической истерии, в которой старшая леди Питерс пыталась обвинить невестку, Итан не замечал. Однако и нормальной Джулию Питерс не назовешь. – Надеюсь на ваше скорейшее выздоровление, – искренне сообщил герцог, даже не подозревая об истинном положении вещей и отношении самой графини по данному вопросу.
