Про себя Эйрик подумал, что зря Сверр так легко списывает его со счетов. Но промолчал. Лишь снисходительно улыбнулся и встал.
– Кстати, матушкино проклятие не подействовало. Так что тебе ещё долго придётся лицезреть меня в поле зрения, – уже у самого выхода негромко обронил брюнет, даже не оборачиваясь. Взялся за ручку, потянул на себя дверь и вышел из дома.
Сверр остался стоять посреди гостиной, отправляя в спину брата немые проклятия.
***
– Ты редкостная трусиха, Обливион, – Эйрик мерил шагом комнату ведьмы, время от времени косясь на лежащую в кровати девушку, – Натворила дел и решила сбежать? Хочешь услышать правду? – с раздражением в тоне буркнул он, замирая у изголовья кровати. Помолчал пару секунд, разглядывая безучастное лицо Тьмы. – И я знаю, что ты меня слышишь! Сидишь где-то в своей темноте и прячешься от взрослой жизни как девчонка-школьница.
Если Виннфлед ожидал услышать возражения, то зря. Ведьма не торопилась возвращаться в жестокий мир.
– Убила Эдну и полагаешь, что мы должны тебя возненавидеть? Кажется, я забыл рассказать, как однажды она избила меня до потери сознания. Или помню момент, когда мамаша выдала наше расположение Харальду, лишь бы остаться самой на свободе. А папаша после этого отправил нас в Ад… Идеальная мать, смерть которой хочется оплакивать, – прорычал Эйрик, с каждым словом злясь на Лив всё сильнее. Заскрипел зубами, пытаясь успокоить бурю в душе. Перебрался ближе к окну и, сложив руки на груди, уставился за горизонт.
– Морган места себе не находит. Который день пытается до тебя достучаться, а ты игнорируешь его. А ведь в кои-то веки ему кто-то понравился. Монаху Мо… – парень криво улыбнулся. Вздохнул и заставил себя вернуться к постели Обливион. Опустился на пол рядом с ней, подтянул к груди колени и обхватил их руками. Ещё пару минут просидел в тишине размышляя.
– Эдна была мерзкой матерью. Её стиль воспитания у современного общества вызвал бы отвращение и негодование. Нас попробовали отобрать у неё, сдать в приют… Я мечтал избавиться от матери ещё подростком. Не повезло. Харальд расправился с сукой раньше. А потом этот придурок Сверр… Если бы не ты, я сам нашёл способ, как отправить демоницу за черту. Так что ты права: лично я тебя ненавижу. Ты забрала у меня цель. Зараза, – не сдержался, чтобы не съёрничать Эйрик. И почти сразу его лицо вновь стало предельно серьёзным. – Мне жаль, что на твою долю выпала эта участь, Лив. Забрать жизнь, пусть даже самого гнусного существа в мире – непросто. При другом раскладе ты не должна была этого делать, но она напала первой. Ты защищалась. Спасала не только себя, но и Адель. Потому что потом Эдна пошла бы за ней.
Эйрик надеялся, что упоминание сестры возымеет силу. Что услышав о спасении Аделаиды, Лив вернётся, и они нормально поговорят, обсудив происшедшее. Но ведьма продолжала прятаться. И Эйрик не выдержал. Вскочил на ноги и резко обернулся к Тьме, подключая к словам жестикуляцию.
– Ты назвалась моей подругой. Я доверился женщине. Решил, что наконец-то обрёл семью, в которой любят ее членов, а не предают. Но нет. Ты бросила нас: меня, Адель, Моргана. Ты ничем не лучше моей чудесной семейки! – огорчение вперемежку с раздражением скользили в тоне парня. Он замер, сосредоточенно разглядывая неподвижное лицо девушки. Затем усмехнулся – горько и грустно одновременно. – Прощай, Обливион Вотэвер. И… спасибо, что лишила меня мамаши, – последняя фраза была сказана в фирменной манере инкуба. – Обещаю сильно не проклинать тебя за это.
