Когда Надя вернулась после чайной паузы на своё место, настал мой черёд идти в обход. Мне выдали рацию с цифрой 6 на боку. Она должна была всё время работать на приёме, потому как сообщение для меня могло прийти в любой момент. Собственно, любые разговоры по рации мог слышать любой охранник. Поэтому говоривший сначала называл адресат по его номеру, а потом уже называл себя. Я положил рацию в верхний карман зимней куртки, застегнулся на все кнопки, поднял воротник, положил руки в карманы, и вышел на свою первую самостоятельную прогулку. По графику обход в выходные дни проходил каждый час. Больше всего был задействован в этом штатный патрульный, потому как ему не надо было подменять других охранников на обед. Кстати, о еде. Поскольку столовая на выходные дни закрыта, то нам из столовой принесли готовые обеды на два дня. В меню значились первое, второе, салат, и хлеб. Иногда нас баловали пирожками. Столовая на самом деле не относилась к заводу. Хозяин арендовал это помещение у завода. Деньги на кормёжку охранников перечислялись по безналу, так что для нас готовили на ту сумму, что за нас заплатили. Но сами работники столовой нас жалели, и иногда добавляли что-нибудь ещё.
Я вышел на ещё холодный воздух апреля. После простуды заболеть снова никак не хотелось. Прогулки пешком полезны, а на свежем воздухе тем более. Солнце, однако, светило яркое, и снег таял на глазах. Мне же первую часть пути пришлось проходить под крышей, да ещё и по работающему цеху. Фуникулёр по выходным дням отдыхал. Проходя мимо него, я почувствовал, как вспотел. Пройдя положенный мне маршрут до четвёртой кнопки, я сел на скамейку передохнуть. Я совсем не устал, но идти мокрому навстречу ветру мне никак не хотелось. С собой у меня была моя походная записная книжка. В неё я записывал свои стихи, когда не был дома. Я захватил её на дежурство, так как обязательно выпадет свободная минутка для творчества. Сейчас у меня был всего один час, чтобы я мог что-то написать, но и должен был пройти весь свой маршрут. Пожалуй, писать стихи сейчас не стоило. Лучше освободить голову от всех мыслей и просто пройтись по улице. В смысле, по территории.
Я посидел ещё пять минут, и двинулся тем самым путём, что ходил, когда устраивался. Тогда был будний день, и всюду ходили люди, будь то рабочие или строители. Сейчас некоторые цеха работали, но никого не было видно. Я шёл не спеша, положив руки в карманы куртки. Это такая моя привычка, не люблю, когда руки болтаются вдоль тела, как у обезьяны. Мне так удобнее.
Вернувшись на пост, я доложил, как меня учили: – Обход закончен. Замечаний нет. После чего вернулся за книжный столик возле проходной. Было только одно желание, – спать.
В час дня меня пригласили на обед. Потом я понял, что мог бы и отказаться есть именно в это время, я привык обедать позже, но не хотел в первый день задавать много вопросов. Мне сказали, что я могу взять суп, второе, и салат. Плюс хлеб и булочка к чаю. В раздевалке стояла микроволновая печь и чайник. Ложка и вилка были дежурные для всех, но можно было принести свои из дома. Я из дома принёс только кружку для чая с надписью «Виталий».
Обед показался мне безвкусным. Наверное, такие обеды имели в виду Ильф и Петров, когда путешествовали по Америке. В нашей столовой готовили обеды для разных организаций, в которые обеды привозили прямо на рабочие места. Столовая начинала работать рано, и её работники приходили раньше всех. Это же касалось и транспорта. Постоянный водитель, которого звали Андрей, приезжал ровно в шесть утра. Об этом я узнал позже, когда моя смена пришлась на транспортную проходную. А пока пообедал, чем наша столовая угостила, после чего спать захотелось ещё сильнее. А ведь не было ещё и двух часов дня, при этом сменить нас придут только в половине девятого утра на следующий день.
