Время долга - страница 29

На вернийской стороне пришлось задержаться: проверяющий едва ли не на зуб попробовал именное свидетельство Наи, а вот на документ Лиса, стоявшего с каменным и исключительно глупым выражением лица, почти не обратил внимания к огромному ее возмущению.

– Я же говорил, что с приличной дамой пропустят кого угодно, – с откровенным самодовольством сказал Лис, когда они отошли на достаточное расстояние от границы, и это была едва ли не единственная его яркая эмоция за два дня. Даже не нужно было быть эмпатом, чтобы ее почувствовать. – Спасибо, ты действительно выручила и скрасила дорогу своей компанией.

– На этой стороне ты резко стал подозрительно радостным, – проворчала Ная, уязвленная, что по мнению какого-то пограничного стража она выглядит куда подозрительнее сомнительного мужчины рядом, и после небольшой паузы спросила. – Постой. Ты собираешься к бардам?

– Да.

– Тогда предлагаю не разделяться, – вздохнула Ная. Она бы предпочла пообщаться с госпожой Даритой без посторонних, но если Лис собирается заехать в Дом, они все равно там столкнутся, тем более, что сообщить хотят одно и то же, а без письма рассказ будет неполным. – Бард в трактире, письмо… если Дарита ничего не знает о них, а ее люди не имеют отношения, то хотя бы подскажет, что делать.

– Ты просто музыкант, не бард… не в том смысле, о котором мы сейчас говорим. Или все же случаются чудеса, что дар достается не южанам? – он говорил без угрозы, заинтересованно склонив голову на бок, но от его взгляда Нае снова стало не по себе. Нет, каким бы легким и беспечным человеком Лис ни казался, он опасен – здесь интуиции стоило бы поверить.

Она скрипнула зубами. Да, ей доводилось получать те же заказы, что и бардам из Домов – влиять на решения людей, наталкивать на нужные мысли… убивать, и образ музыканта служил благонравным прикрытием и визитной карточкой. Только использовала Ная совсем другой дар, а нередко обходилась исключительно алкоголем, собственным обаянием и ядами, и в работе использовала совсем другое имя, маскируя внешность темными париками и традиционными узорами южан на лице.

Как Ная она работала только с лордом Мейсомом, и рассказывать практически первому встречному о своих увлечениях точно не собиралась.

– Меняю свою тайну на твою, – предложила она. – Какое отношение ты имеешь к шинтийскому Дому?

– Попросила бы ключ от королевской казны, зачем мелочиться, – усмехнулся Лис. – Значит, ты не северная вельва, а южный бард?

– А ты – вернийский шпион, которого отловили в Квинсе и который отчаянно нуждался в том, чтобы спрятаться за чьей-нибудь спиной, потому что одинокие путники привлекают слишком много внимания, – Ная глянула на него и, пожав плечами, тронула поводья. – Значит, едем.

Театр, в котором выступали барды, находился в центре Шинты и привлекал внимание сдержанностью архитектуры и аристократичным обликом фасада, зато в жилом доме в городском предместье они самовыражались вовсю, начиная от вычурной лепнины и заканчивая пестрыми флагами и гирляндами, развешанными по окружающему двухэтажный особняк яблоневому саду.

Сад же заменял и ограду – никакого, хотя бы символического, заборчика вокруг Дома не было, и, по мнению Наи, зря: не столько ради безопасности, сколько для сохранения душевного равновесия случайных проезжих, направляющихся в город. Барды в большинстве своем славились легким нравом, отсутствием стеснения и веселыми шумными гулянками – сегодня, впрочем, в саду царила непривычная тишина.