Время дождя. Парижские истории - страница 6

– Привет. Прости за опоздание, – сказала она, запыхавшись. – В последний момент мне позвонили по работе, знаешь, заказ на фотосъемку, потом я не могла найти ключи от дома, а поскольку у меня нет твоего телефона…

– Я уж думал, что ты не придешь, – улыбнулся Ян.

– Хорошо, что не ушел. Ты уже был в соборе?

– Парижской Богоматери? Побродил вокруг, но внутри не был.

– Пойдем?

– Пойдем.

Ян закинул на плечи рюкзак. Он протянул руку, и Полина как-то естественно вложила свою – маленькую, но крепкую – ему в ладонь, как будто иначе и быть не могло, и так, держась за руки, они перешли дорогу и пошли вместе по набережной Сен-Мишель. На Полине было легкое летнее платье – в городе вот уже неделю стояла жара. На Яне – футболка с надписью «Looking for a right man?»3 на груди и «He might be just behind you»4 на спине. Под футболкой угадывалось тело, над которым много работали.

Полина сделала несколько снимков Яна на фоне зеленых ларьков с книгами. Тяжелые деревянные ларцы существовали здесь еще со времен Хемингуэя, и в них продавали книги, открытки, картины, всякий туристический и антикварный хлам, в котором можно было при желании отыскать настоящие сокровища. Черно-белые фотографии пышных женщин в стиле ню соседствовали с репродукциями картин Тамары де Лемпичка, Сезана и Ван Гога, открыточными видами дождливого Парижа, кадрами из старых фильмов, а также компасами, причудливыми африканскими статуэтками, курительными трубками, биноклями, замками в форме сердец и – куда же без них – миниатюрными моделями Эйфелевой башни. Ян полистал несколько старинных французских фолиантов.

– Их кто-то покупает? – поинтересовался он.

– В основном туристы и коллекционеры старых книг. Сейчас модно приобретать старые журналы, старинные книги, чужие семейные фотографии и украшать ими стены домов. Французы переезжают, продают дома, освобождают чердаки от вековых залежей, а скупщики старины собирают все это и распродают туристам и ценителям, – пояснила Полина.

– Удивительно, сколько здесь ненужных, но прекрасных вещей.

– Если тебя интересует старина, то тебе надо ехать на блошиный рынок в Сент-Уэн.

– У меня пока нет постоянного жилья, чтобы я мог позволить себе роскошь накапливать вещи. Мне больше нравится смотреть на старый хлам, чем уносить его с собой.

– Хороший подход к жизни. А где ты живешь?

– Снимаю квартиру в Мюнхене. Учусь там. А сам я из Питера. А ты?

– Я из Красноярска. Учусь в Сорбонне.

– А что ты там учишь?

– Всякую ерунду. Коммерцию, право, политику, экономику, языки… В основном учусь учиться.

– Это должно быть полезно.

– И чертовски скучно.

Полина продолжала фотографировать Яна. Она наводила на него свой объектив, Ян улыбался и спокойно ждал, когда она сделает очередной исторический снимок.

– Всегда мечтал о личном папарацци, – сказал Ян.

– Мечты сбываются. Я потом пришлю тебе снимки.

В июне воздух на набережной Сен-Мишель становится искрящимся и звонким, как хрусталь. Летний зной укутывает оголенные плечи шалью, и прохожие бредут в этом звенящем мареве, и вы бредете вместе с ними, переполненные до краев мелодией лета. Когда звенят колокола собора Парижской Богоматери, вы на секунду замираете на месте, застигнутые врасплох этим звоном, как будто вас вдруг окатили ведром колодезной воды. Время становится ломким, как слюда, и крошится в гулкий сосуд, в котором прячется ваша душа. Пространство собирается в пружинистый клубок, в центре которого находитесь вы, и душа бьется об эту невидимую преграду, трепещет, как пойманная птица, и звон накатывает на вас снова и снова, и вас качает на невидимых качелях так, что становится трудно дышать.