Спустя минут пятнадцать рядом с ней затормозил шумно тарахтящий трехколесный зеленый мотоцикл с коляской.
– Заикина, ты что ли? – громко спросил, сидящий за рулем водитель.
Присмотревшись, Ольга узнала, что это был их участковый в надетом шлеме – Парамон Владленович, который когда-то приходил к ним, отговаривать брата от поступления в семинарию.
– Здравствуйте, – кивнула она.
– В район собралась?
– Ага.
– Ну, садись, подвезу. Я как раз туда еду.
– Нет, спасибо, – помахала она головой, – я лучше на автобусе.
Ехать с участковым ей не хотелось. Она ему так и не простила вымазанные грязью половики, которые ей потом долго пришлось отстирывать.
– Ну, как знаешь.
Мотоцикл затарахтел еще громче, и участковый умчался прочь, оставив Ольгу все так же выглядывать вдалеке автобус, который должен был ходить каждый час, но на самом деле не придерживался никакого расписания и мог прийти когда угодно.
Еще спустя сорок минут Ольга все-таки заметила медленно приближающийся желтый автобус, капот которого спереди был снят, обнажая скрывающиеся внутри механизмы. Дисциплинированно став вместе с сумкой на краю автобусной остановки Ольга дала понять, что она тут не случайно. Дождавшись, когда автобус устало остановится, и резко, с грохотом, распахнет двери, она вошла в полупустой салон, добавив себя в его нутро, уже содержащее десяток суетливых неопрятных теток с большими холщовыми сумками, наверное, едущих на рынок и пару пожилых мужчин в мятых летних шляпах. Пробив в компостере билет, Ольга поставила сумку у ног, став у заднего окна, наблюдая за удаляющейся деревней, возвращаться в которую она больше не собиралась никогда в жизни.
Артем, наши дни
Икону Артем поставил на кухне, разместив между микроволновкой и разделочной доской. Гуманоид смотрел из своего убежища на Артема и Михаила с вызывающим укором, словно осуждая за все преступления, совершенные против церкви, включая расстрел царской семьи и снос храма Христа Спасителя. Будь у него возможность говорить, он бы непременно подал на них заявление об оскорблении чувств верующих. А в средние века просто бы сжег на костре как опасных еретиков.
– Я еду с тобой в любом случае, где бы этот монастырь не находился,– сообщил Миша, усаживаясь на ближайший к себе стул и всем своим видом показывая, что его участие в предстоящем мероприятии вопрос решенный.
Артем склонен был с ним согласиться. За те годы, что он знал Михаила, в сложных жизненных ситуациях тот был незаменим. Взяв ноутбук, Артем вбил в строку поиска «Новозаветинский монастырь». Статья в Википедии гласила, что это мужской православный монастырь Иркутской епархии РПЦ, основанный в 1897 году и расположенный у поселка Усть-Усольский Иркутской области, в свое время в ту местность ссылали осужденных декабристов. Услышав обнаруженную информацию, Миша удивленно присвистнул,
– Покойный мог бы найти обитель и поближе.
– Он всегда был противником простых решений, – отдал должное погибшему Артем, и раньше замечавший, что тот действительно склонен был все значительно усложнять, часто превращая простейшую задачу в новый сезон «голодных игр» – однажды он завел роман с нашей семейной экономисткой, муж которой работал у нас в офисе завхозом. Это при наличии молодой симпатичной и незамужней секретарши, – вспомнил Артем один из ярких примеров иррациональности своего покойного руководителя.
