– Чем занимаешься? – спросила она, для поддержания разговора, когда они пошли дальше.
– Да так…дембель праздную.
– А ты где служил?
– За речкой одной, – неопределенно отмахнулся Олег, смотря куда-то перед собой.
– Ну, где? – настойчиво решила добиться своего Ольга.
– В Афгане, – мрачно процедил он в ответ, – может, слышала?
Ольга удивленно подняла взгляд на своего бывшего одноклассника. Она, конечно, слышала, что в Афганистане идет какая-то война, последнее время об этом стали все чаще говорить по телевизору, но не думала, что это может коснуться кого-то из ее знакомых. В ее понимании, после Великой отечественной войны ни в каких войнах советские граждане участвовать больше не должны. Поскольку их окружал стабильный мир.
– И как там? – заинтересованно спросила она, проходя мимо уличной колонки с водой.
– Нормально. Лучше расскажи, куда сама собралась? – перевел разговор на другую тему Олег, явно не желающий обсуждать свою службу.
– К брату мать послала съездить, домой позвать, отец плохой, попрощаться с ним хочет.
– А Толик что, все так же в монастыре каком-то, попом?
Олег с Толиком близко никогда не дружил. У Толика вообще почти не было друзей, так как его, постоянно ходящего в церковь и соблюдающего посты и заповеди, в селе считали немного не от мира сего. Некоторые даже в открытую крутили пальцем у виска, за его спиной. Но то, что Толик стал попом и живет в монастыре, знали все, поэтому Олег не был исключением.
– Да, – стыдливо призналась Ольга, не любящая обсуждать выбор брата.
– Может и правильно сделал, – вдруг неожиданно зло произнес Олег, о чем-то задумавшись.
Дальше они долгое время шли молча. Лишь приближаясь к остановке, Олег снова ожил и стал расспрашивать у нее про одноклассников. Большинство из них по-прежнему оставались в селе. Лишь некоторые переехали в район или в Тулу. И только Ленка Приходько окончив какое-то строительное училище в районном центре, переехала в Москву, где сейчас, пишет, учится на инженера.
– А ты что делать думаешь? – спросила у него Ольга, завершив делиться имеющейся у нее информацией.
Олег как-то недобро ухмыльнулся и скривил губы,
– Не знаю еще. Отец в колхоз зовет на машину. Но я пока еще не решил.
Став на остановке под бетонным козырьком, держащимся на толстых кирпичных стенах, Ольга почувствовала себя неловко. Олег, сняв с велосипеда ее сумку, уходить не торопился, а о чем говорить с этим взрослым и чужим мужчиной она не знала.
– Ты, наверное, иди, а то автобуса может долго ждать придется, – наконец-то решившись, предложила она ему.
– Ну да, – внезапно согласился он, кивнув ей и запрыгнув на велосипед, – поеду я. Когда вернешься, дай знать, может увидимся, как-нибудь.
– Обязательно.
Ольга помахала ему рукой, облегченно вздохнув, после того, как велосипедист скрылся из вида. Оставшись одна, она принялась выглядывать автобус, брезгливо оглядываясь по сторонам. Стены остановки были изрисованы похабными надписями и рисунками, некоторых из которых были сделаны с большой тщательностью, особенно гигантская женская грудь, а на бетонном полу валялись пустые бутылки, окурки и чья-то рваная рубаха. В углу было мокрое пятно, по запаху Ольга догадалась, что это моча. Находиться в этом строении было неприятно, поэтому поставив сумку на скамейку, Ольга вышла наружу, став на краю дороги. Машин почти не было, так что опасаться было нечего.
