Роман вдруг обрадовался:
– Слушай, а может, у тебя точно с головой… Того? Как говорят? Ты же явно не в себе!
Надежда поднялась со стула, соблазнительно нагнулась, поправляя чулок, – грудь открылась ещё больше. Бюстгальтер, несмотря на внушительный размер груди, был действительно ей пока ещё не нужен.
Роман Курилов моментально забыл о том, что только что говорил, – дрожащие руки сами потянулись к девушке, дыхание сбилось. Если он прямо сейчас не получит доступ к этому роскошному телу, то просто взорвётся! Никогда ничего подобного с ним не случалось – он перестал контролировать ситуацию, полностью отдался во власть «основного инстинкта» и потому плохо понимал, что говорила ему Надежда:
– Роман Георгиевич… Вы за своей головой лучше проследите – очень скоро многие полетят, в том числе и ваша. Впрочем, за вас я спокойна – вы не пропадёте… Если мне не изменяет память, будет у Ромы Курилова ларёк на местном рынке… С богатым ассортиментом дешёвой колбасы… Твоя любимая тема…
Надежда взяла Романа за галстук и ослабила его. Роман не сопротивлялся – он сейчас вообще мало что соображал.
– Потом супермаркет откроешь, – продолжала Надежда. – Не хозяин жизни, конечно, но в масштабах своего Левобережного района почти олигарх… Знаешь такое слово? Нет? Ну да, откуда?.. Кстати, на своих предвыборных плакатах в 2008 году ты имел довольно потасканный вид…
Роман Курилов не понимал, о чём говорит Надежда, что происходит и как себя вести. Вроде бы эта странная Никольская не против – вон, и галстук ему уже сама почти развязала. Обычно девок приходится долго уговаривать…
Но тут Роман сообразил: проститутка! Точно! Как он сразу не догадался! Причём, судя по всему, валютная… Ну, ничего – это пусть ей супостаты доллары суют, а мы как-нибудь надурняк обойдёмся… Но зато и оттянемся от души – это не «целку» колхозную ломать за трояк в зачётке…
Глядя на Надежду и распаляясь всё больше, Роман принялся расстегивать брюки.
– Что-то я не пойму, Никольская… – бормотал он как в бреду. – По личному делу ты… (кивнув на стол, где лежала папка) дитё дитём, а по поведению… По взгляду… По разговору… Боюсь даже предположить… Как подсказывает мне мой опыт… А опыт у меня богатый…
Роман притянул Надежду к себе.
– …Лет на тридцать потянешь… А то и на все тридцать пять…
В этот момент Надежда резко рванула на себе блузку – так, что пуговицы разлетелись, полностью обнажив шикарную грудь. Опешивший Роман невольно отпрянул – брюки свалились, и он чуть не упал, запутавшись в них.
– А вот это потянет лет на пять, Роман Георгиевич… А то и на все восемь…
Надежда весело подмигнула Роману и, глядя прямо ему в глаза, закричала:
– Помогите! Спасите! А-а-а-а!
Дверь немедленно распахнулась, и в кабинет ввалилась толпа студенток во главе с Леной Савельевой. Следом, расталкивая их, ворвались несколько преподавателей.
Картина, которую они застали, была недвусмысленной: Роман Курилов в галстуке набекрень со спущенными штанами и испуганная девушка, дрожащими руками сжимающая у горла разорванную блузку…
Роман Курилов, судорожно натягивая брюки, отскочил от Надежды.
– Чёрт! Развели, как пацана!.. Ну, Никольская… Ты за это поплатишься… Я тебе обещаю… – прошипел он сквозь зубы.
– Дверь надо закрывать, когда к студенткам под юбки лезешь, урод… – тихо бросила Надежда и вполне натурально зарыдала, спрятавшись в объятиях Лены Савельевой, которая гладила её по волосам и бросала гневные взгляды на совершенного уничтоженного Романа Курилова.
