В Эксплуатационно-техническом узле связи, где ранее работал в должности главного инженера он, помимо всего прочего, отвечал за организацию техники безопасности при производстве работ. Время от времени происходили несчастные случаи в цехах связи, рассредоточенных по всей Синегорской области. Понятно, что Штольц во время случившегося чрезвычайного происшествия лично на месте не присутствовал. Непосредственно руководили работой начальники цехов. Они и допускали эти несчастные случаи во время практического их проведения. Монтер, к примеру, падал вместе с подгнившей опорой во время демонтажа воздушной линии. Получал увечья…
Проводилось расследование. И конечно, хотя обучение технике безопасности работников проводилось регулярно и своевременно, и росписи их в соответствующих журналах проставлены были полностью, главному инженеру напоминали об его общей ответственности. Выговорами в приказах!
Штольц в глубине души, особенно в первое время, по молодости, ощущал какую-то несправедливость по отношению к себе, понимал, что непосредственной вины его в случившемся нет. Предприятие разбросано по огромной территории, за всем, разом, не уследишь. Работ с повышенной опасностью много и лично каждую не возглавишь. Но так было принято. Так надо! И Штольц мирился с этим.
А первый свой выговор он получил за то, что впервые в жизни не выполнил распоряжение начальника Областного производственно-технического управления связи о передаче погрузчика соседнему предприятию – Почтамту. Исполнение того Приказа означало, что его непосредственные подчиненные, лишившись погрузчика, вынуждены будут грузить и разгружать многочисленные тяжелые ящики с оборудованием сельской связи вручную. Часто это приходилось делать его инженерам и техникам. Тогда выговор получил Штольц, но погрузчик отстоял. И вот опять – ситуация, ну почти один к одному…
Нет, нельзя с этим мириться. Нельзя! Штольц сам довольно часто объявлял дисциплинарные взыскания своим подчиненным. За правомерностью его Приказов бдительно следила профсоюзная организация. Каждая точка, каждая закорючка, каждая запятая не к месту поставленная могла явиться основанием для того, чтобы Приказ был отменен как неправомочный. Ну, а уж если он букве и духу Закона не соответствовал… Бывали случаи. Отменял профсоюз его Приказы. Тяжело переживал это Штольц, но – принимал поражения такие с достоинством. Считал, что если уважит мнение профсоюза – не слабость, силу свою покажет.
Но ведь его самого профсоюз не станет защищать. Какой-никакой – он все-таки, руководитель. Не хватало еще на виду у своих подчиненных двум руководителям сцепиться в схватке. Профсоюз в свои отношения вмешивать…
А с другой стороны, в его случае, ведь очень уж топорно наказание объявлено. С грубейшим нарушением юридических процедур. Даже письменного объяснения по сути поступка не потребовал от него Фенин. Нет, нельзя это стерпеть просто так! Тем более, что на исполнении своего распоряжения управление, по-прежнему, настаивает. Штольц, он ведь не мальчик для битья. Он еще пободается… Только делать это надо без широкой огласки. И Штольц твердо решил Приказ опротестовать.
А кто в его случае может отменить Приказ вышестоящего руководства? Только еще более высокое начальство – Министерство связи. Шел 1992 год, страна развалилась, а перестроечные идеалы, вера в высшую справедливость, по инерции, всё еще не угасли в Штольце. И он решил этой справедливости добиться.
