– Что? Вы собираетесь меня учить?! Запомните, Елена, в этом доме у вас только одна хозяйка – это я. Мое слово для вас – закон. Если вас что-то не устраивает – путь свободен. На ваше место претендует десяток женщин, и все они, между прочим, моложе вас. Так что…
– Простите, я думала…
– Для первого раза я вычту из вашего жалования только пять процентов. В следующий раз эта величина будет гораздо ощутимей… Можете приступать.
Понаблюдав, как Елена кормит малыша, Раиса удалилась; вернулась через несколько минут с бумагами в руках.
– Здесь расписание по дому, это перечень ваших обязанностей, это договор, это расписка о получении аванса. Распишитесь под договором.
Лена, не вчитываясь в напечатанные строки, быстро подписалась. Вдруг перед глазами всплыли цифры, обозначающие сумму ее оклада. Это было на порядок меньше того, о чем они договаривались. «Может, аванс – лишь небольшая часть оклада?» – растерянно думала она.
Когда за хозяйкой закрылась дверь, открыла конверт: там были доллары.
Лена пересчитала. Их было столько, сколько значилось в договоре. Только в долларах. И еще какие-то копейки. «А, это за вычетом штрафа», – поняла она.
«Я не буду ей больше перечить. За такие деньги… Куплю Поленьке новые брюки, куртку и возьму билеты в театр, в Большой! Отметим мой день рождения там, вот девчонки порадуются!»
Сначала цены билетов в Большом показались ей непомерными, запредельно высокими… Она долго стояла у кассы, высчитывая, что получится, если эту цену перевести в долларовое исчисление и сопоставить с полученным авансом… Оперу они вполне могли себе позволить. На всякий случай решила посоветоваться с подругами.
– «Пиковая дама»? Не мрачновато для дня рождения? – с сомнением спросила Ирина. – Может, лучше пойдем на балет?
– На балет билеты стоят в два раза больше, – честно призналась Лена.
Так бы сразу и сказала. Я так думаю, в Большой можно идти на любой спектакль. А если в буфете выпить шампанского…
– Чайковский? Годится, хоть в театре отдохнуть душой, – одобрила выбор Тина. – Только ты не очень размахивайся с деньгами. Буфет за мной.
В фойе подруги с удовольствием оглядывались:
– Подумать только, сколько народу! – удивлялась Ирина.
– А ты думала, все такие нищие, как мы? – хмыкнула Тина.
– Ну, тебе-то грех жаловаться! Кстати, кто-то обещал угощение?
– Пойдем-пойдем, девочки. У меня на все денег хватит, – засуетилась Лена.
– Не спеши, Ленка! Ир, иди займи очередь и вот – возьми деньги, бери, чего душа требует. А ты, – Тина засунула в сумку подруги смятые бумажки, – побереги свои денежки. Кто знает, долго ли ты на этой работе продержишься.
– Думаешь, выгонят?
– Не успеют – сама сбежишь, – уверенно бросила Тина.
– Это почему же? – с усмешкой спросила Лена, но в это время услышала оклик:
– Лена, Мальцева!
Она обернулась. Перед ней стояла похожая на иностранку, загорелая, стройная женщина.
– Не узнаешь?
– Батюшки, Вероника! – кинулась ей на шею Елена.
– Здравствуй, красавица!
– Ты давно в Москве?
– Нет, всего три дня, завтра улетаю домой.
– В Германию?
– В Южную Америку, – коротко ответила подруга.
– Как же это, вы ведь жили в Берлине? Кстати, как там сейчас?
– Не знаю, мы выехали из страны вскоре после падения Берлинской стены.
– Что, были какие-нибудь репрессии? – испуганно спросила Елена.
– Напрямую – нет. Но ты же знаешь, отец Фрица был убежденным коммунистом.
– Почему «был»?
– Он умер, покончил собой после всех этих перемен… Уж слишком все неожиданно произошло, слишком быстро наши покинули Германию. Вольно или невольно, наши подставили многих немецких товарищей. В общем, Фриц не захотел оставаться в Германии.
