Санька быстро вернулся в свое купе, взял и накинул на себя свое легкое пальтишко, но застегивать не стал и побежал в тамбур вагона, из которого по ступенькам можно было выйти на перрон. Он переступил всего две ступеньки, стоял и держался за перила. Одна из женщин, которая стояла возле их вагона, обратилась к нему:
– Мальчик, не спускайся вниз. Ступеньки высоко, назад забраться не сможешь.
– Я не буду, – ответил мальчик. Он крепко держался за перила и пристально смотрел в сторону, где начинался их поезд.
Яркое солнце ослепило ему глаза. В тесное купе свет солнца давно не проникал. Он сощурился и стал рассматривать, что же там впереди, почему они так долго стоят на этой станции.
Всего в нескольких десятках метров от тепловоза на железнодорожном пути был наметен огромный снежный сугроб, который закрывал собой то, что было дальше за ним.
Санька крутил головой во все стороны. Он пытался заметить и мать, которая должна уже была возвратиться из магазина, и то, что было позади поезда, и вдоль него. Когда он в очередной раз повернул взгляд в сторону головы состава, то увидел, как огромный сугроб разлетелся в разные стороны, и из-за него вышел большой красно-белый тепловоз, у которого впереди стоял огромный ковш, как у бульдозера.
– Пути расчистили! Пути расчистили! – пошел сначала тихий шепот среди пассажиров, которые стояли на перроне, но постепенно он перешел в радостный крик, и люди радостно запрыгали и захлопали в ладоши.
В скором времени состав, который застрял в предгорьях Урала, тихо дернулся с места и начал медленно набирать скорость. Поезд Воркута – Лабытнанги продолжил свой путь.
Из магазина Сашина мама принесла банку рыбных консервов и полбуханки хлеба, только есть это уже не хотелось, потому что оно надоело всем пассажирам за двое суток стоянки на этой далекой северной станции.
Острые склоны Уральских гор медленно проплывали за окнами поезда, а вершины прятались за серыми сплошными облаками. В этих местах давно стояла зима.
На вокзале в Лабытнанги Алле подсказали, что нужно переехать реку на пароме, который отходит от причала каждый час в сторону Салехарда, а в Салехарде недалеко от речного порта есть аэропорт, откуда летают самолеты и вертолеты. Там точнее подскажут, что такое «Надым» и как туда добраться. Северные люди были приветливыми и отвечали на вопросы легко и просто, часто с открытой и доброжелательной улыбкой.
На удивление в поселке Лабытнанги была еще осень со всеми ее разноцветными красками, красно-буро-желто-зелеными листьями на тоненьких деревьях и кустах, травой вдоль деревянных тротуаров и возле деревянных одно- и двухэтажных домов. Холодно не было. Не то что снег, даже дождь не захотел встречать прибывший из Воркуты поезд.
Если здания речных портов были похожи на настоящие, хотя и небольшие, но вокзалы, то здание аэропорта в Салехарде было обычным длинным бараком со входом с торца здания. С одной стороны здания находились кассы, которых было три или четыре, а с другой стороны у стены стояли узкие лавки и несколько деревянных стульев для пассажиров. Человек сорок, если набиться как селедки в консервной банке, там поместиться могло. В здании, к радости мальчишки и его молодой мамы, было всего человек десять.
– Какие билеты в Надым? – удивленно спросила кассирша Аллу. – Нет туда никаких билетов. Спрашивайте у вертолетчиков. Туда только они летают.
