– Да, будь добр, пожалуйста. Кофе сейчас не помешает.
Минут через десять они уселись в машину, держа в руках железные походные кружки с ароматным напитком. Джем откинул спинку сиденья, расположившись поудобнее, и, обжигая губы, делал маленькие глоточки, чувствуя, как испаряются остатки сонливости. Он любил такие моменты – когда есть цель, есть путь и есть возможность. Это сродни творческому подъему, вдохновению – все отступает на второй план, а дорога становится главной.
Дорога всегда успокаивала его, упорядочивала мысли. Ежедневная суета оставалась где-то в городах, а в пути обострялось ощущение жизни, как процесса перемещения в пространстве и во времени из одной точки в другую. Хотя он точно и не знал, есть ли на самом деле время, да и где находится эта, другая, точка, но подозревал, что за пределами этой реальности. И чувствовал себя скорее наблюдателем, зрителем, перед которым неведомый художник раскрывает свои творения, приглашая быть сопричастным ему, делясь своим миром.
Джем не был религиозным человеком, но давно уже понял, что весь ритм его жизни, ее обстоятельства далеко не случайны. Это не беспорядочная смена декораций и актеров, а тщательно продуманное действо, в котором у него определенная роль. Продуманная кем-то, но не им самим. Плохо было то, что он с этой ролью не успел ознакомиться до выступления и зачастую приходилось импровизировать прямо на ходу. А потом, в краткие минуты антрактов, сидеть и размышлять, все ли сделал правильно.
Он даже кивнул своим мыслям. Да, весь мир театр, и люди в нем актеры. Иван Иванович несколько недоуменно спросил:
– Ты сейчас о чем?
– Я вслух сказал? – засмеялся Джем. – Надо же… Да сейчас вот понял фразу Шекспира…
– Фразу выдуманного человека? – с улыбкой спросил Иван Иванович.
– Почему выдуманного? Вроде бы он реально ведь жил, столько всего понаписал. Ромео и Джульетта, Гамлет там, к примеру, хотя, если честно, я больше не помню. Но знаю, что много всего.
– Потому и выдуманного, что именем реального человека назвали проект целой группы авторов. Шекспир – это бренд, торговая марка.
Джем усмехнулся.
– Интересно у вас получается. Выдуманный Буратино на самом деле реальный человек, а Шекспир – чей-то проект? Хотелось бы подробностей.
– Да какие тут подробности? – Иван Иванович пожал плечами. – Элементарная статистика. Все давно подсчитано. Лексикон Шекспира насчитывает около двадцати тысяч слов. Это примерно в пять раз больше, чем словарный запас современного англичанина с высшим образованием. И раза в три больше, чем у Мильтона, Фрэнсиса Бэкона, Теккерея.
Джем возразил:
– Ну так на то он и гений…
Иван Иванович сочувственно посмотрел на него.
– Ну да. Человек придумал три тысячи новых слов. Просто вдумайся. Три тысячи неологизмов в английском языке. Он их ввел в обиход. Три тысячи! Тебе не кажется, что для деревенского жителя это многовато? В то время как обычный человек обходится всего двумя тысячами слов. Я уж не буду тебя утомлять детальным разбором произведений Шекспира. Он демонстрирует познания в юриспруденции, в морском деле, в военном деле, в музыке, в придворном этикете, языке самой высокой знати. То есть эрудицию самую широчайшую. И жизненный опыт.
– То есть вы считаете, что человек не может таким опытом обладать?
– Один человек? Конечно, нет. Жизни не хватит. Там была целая артель авторов, хорошее финансирование и вполне реалистичные цели. И каждый писал о том, что хорошо знал. А когда проект своих целей достиг, его свернули. Ты же слышал, что Шекспир сначала несколько раз предсказал дату своей смерти, а потом в этот день покончил жизнь самоубийством?
