Д’Оги знал, что на чердаке гнездятся белки, и потому ожидал запаха фекалий в воздухе. Такие запахи ему были не в диковинку: несколько лет назад у него была кошка, за которой он убирал самолично. Но «аромат», царивший на этом чердаке, дал бы сто очков форы любому подобному зловонию, с каким молодой человек сталкивался за всю жизнь. Это было сверхъестественное зловоние, воистину ошеломляющее. Смрад ел ему глаза, вышибая слезу и запуская рвотный рефлекс. В основном пахло фекалиями, но простым беличьим дерьмом дело не ограничивалось. Д’Оги был городским пареньком и не питал полной уверенности в том, что чувствовал его нос, но ему казалось, что за господство здесь борются как минимум еще два запаха. Он почти не сомневался, что более приятной из этих двух была вонь гниющего трупа. А второй «аромат» напоминал нечто вроде неусвоенных, выблеванных и гниющих кусочков животной плоти. Какова бы ни была природа этих запахов, они были достаточно острыми, чтобы отпугнуть дворнягу от сосиски в тесте.
Но… никаких проблем, Д’Оги по силам справиться и с этим. Он глотнул еще воды.
Теплоизоляция на чердаке была розовой, рулонного типа, покрытой сверху бумагой. Затаившийся в засаде мужчина то и дело слышал шебуршение по бумаге на некотором расстоянии то впереди себя, то – вот, опять! – за спиной. Звуки были слишком легкими для белок, но слишком тяжелыми для мышей. Крупные мыши? Или мелкие крысы?
Через считаные секунды Д’Оги услышал стрекот из-под крыши, где, наверное, засели бельчата. Молодой человек нечасто бывал за городом, но знал, что в царстве животных молодые матери обычно агрессивно защищают свое потомство и редко отходят далеко от него. Поэтому он мысленно отметил, что надо держаться подальше от карнизов. Это не составит проблемы при условии, что Крид скоро вернется. Но если нет, Д’Оги будет вынужден встать и прогуляться, чтобы не затекли мышцы. Ничто не сказывается на элементе внезапности так губительно, как прыжок сквозь фанерный люк и нападение на Крида из коленопреклоненной позиции.
Конец ознакомительного фрагмента.
