Сборы мои были не долгими, но суета в тереме поднялась до потолка. Трусил страшно. Неизвестность пугала и только собрав всю свою решимость в кулак, продолжал двигаться. Лицо мое, как будто иголочками кололи. Выражение отрешённости так и застыло на нем.
Дальше всё пошло рывками. Такое чувство, что большую часть происходящего просто стёрло. Вот высокое крыльцо, на которое мы вышли из терема. А вокруг сотни человек в поклоне, а кто и на коленях. Вот едем в повозке в Москву. И только затемно уже въезжаем, в сей город. А вокруг никого знакомого. И нянек, и Венюкова с воинами не было. Все новые вокруг.
Вот таким мне запомнился день пятое апреля тысяча пятьсот тридцать восьмого года от Рождества Христова.
***
- Слушай Прохор, а чего мы сидим.
- …???
- Давай крепость построим? А может две, или три.
- …????? – в сопровождении вытаращенных глаз.
Как бы его не удивляли мои предложения, но привычки перечить им у него отродясь не было, да так и не появилась. Зато она была у другого человека, правда мягко и ласково, скорее уговорами, но ведь супротив.
- Государь может ну его, эти крепости? Сегодня же Сочельник. Праздник-то, какой наступает. Пойдёмте лучше в церковь, помолимся, – постаралась направить меня, на путь истинный, Таисия.
Да! Мои няньки вновь при мне. Как ни странно, вернуть тех, к которым уже привык, оказалось не сложно. Правда, они тогда были одни из, а вот сейчас уже единственные.
***
Вражда двух родов Шуйских и Бельских, постоянно воюющих за власть, позволяла иметь некоторую самостоятельность. В своих делах и только, в государственные дела, ни-ни. Мне собственно страной рулить и не хотелось, но без меня ничего формально не делалось. Приходилось подписывать всякие указы. Таскаться на приемы. Муть, одним словом.
Не сразу и разобрался в хитросплетениях местной политики. Вроде в думе все бояре, а кто тут кого, тот ещё вопросец. Ко всему прочему вокруг стал крутиться, посаженый Глинской, но вновь оказавшийся на свободе, князь Иван Бельский. Подозрительный тип, хоть из себя, чуть ли не святоша. Да и родственничек его, доверия к нему не прибавлял.
Нет, конечно, мир не без уродов, но этот фрукт был тем ещё перцем. Ладно бы просто сбёг в Литву, ан нет. Масштабная личность оказалась. В смысле губозавертательной машиной обойтись уже было нельзя, минимум комбайн. Он мечтал не только о княжестве Бельском, но даже и о Рязанском, и для возвращения себе этих отчин хлопотал в Литве, Константинополе, Крыму. Ладно бы просто хлопотал, а то ведь и приводил вражеские войска на Русь, но об этом позже.
В общем, князь этот стал крутиться вместе Михаилом Васильевичем Тучковым, прощупывать почву, так сказать. Советы там всякие мне давать. Я же только глазами хлопал. Ну, откуда мне знать было, по-началу, кто тут чего весит. Не в смысле килограммов, а влияния. Тем более няньки упор делали на Василии Шуйском. Явный протекционизм, не иначе, его люди.
В общем, нашли они себе приключений, когда стали проталкивать в бояре Юрия Михайловича Голицына, А Ивана Ивановича Хабарова – в окольничие. Нет, на их стороне был митрополит Даниил и дьяк Фёдор Мишурин. Так что они надеялись, что этого хватит. Только думать надо было, против кого пошли. А пошли они супротив Василия и Ивана Васильевича Шуйских. Про Василия хорошо представлял, что он просто так этого не оставит. Про Ивана знал же гораздо меньше, но подозревал, что будет не лучше.
