Время первых. Лекции по истории античной литературы - страница 14

Однако есть здесь ещё одна важная особенность, на которую следует обратить внимание: Ахилл присутствует далеко не во всех песнях «Илиады». После первой песни он в поэме почти не упоминается и только после смерти Патрокла вновь становится главным героем. Но всё, что происходит в поэме, связано с гневом Ахилла…

Эта особенность «Илиады» дала основание Вольфу считать её соединением различных песен. Каждая песня существует как бы сама по себе, хотя все они связаны одной общей темой – гневом Ахилла, ибо этот гнев, его отказ участвовать в событиях отражаются абсолютно на всех героях поэмы.

Такая самостоятельность отдельных частей выступает как на макроуровне, так и на микроуровне. В «Илиаде» очень много подробностей, которые нам, с точки зрения современных вкусов, могут показаться совершенно излишними. «Илиада» не рассчитана на быстрое чтение. Допустим,

Речь идет об эпизодическом персонаже. Он больше не будет упоминаться. Но как о нём сказано! «Мегес Педея сразил, Антенорова храброго сына» – это ещё ладно, чей он сын – очень важный момент, это как у нас – фамилия… Но дальше: «Сын незаконный он был» – какая нам разница: его только что убили! «Его воспитала Феана с нежной заботой, как собственных чад, угождая супругу». Зачем нам это знать? Но: «Мегес Пелид, на него устремяся, копейщик могучий. // В голову около тыла копьём поразил изощрённым. // Медь меж зубов пролетевши, подсекла язык у Педея: // Грянулся в прах он и медь холодную стиснул зубами». Это крошечный фрагмент, но он приобретает самостоятельное значение. И так на микроуровне построена вся «Илиада» – это бесчисленные подробности.

Но так же она строится и на макроуровне. Вот два наиболее выразительных примера. Первый – это поворотный момент в «Илиаде», эпизод, в котором Ахилл, наконец, вступает в битву. То он не принимал участия в сражениях, но вот идёт на поединок. Ему не терпится отомстить за смерть Патрокла, но доспехи в своё время он отдал Патроклу, и они достались Гектору. И он просит свою мать, богиню Фетиду, обратиться к богу кузнечного дела Гефесту, чтобы тот выковал ему новые доспехи. Так вот: рассказ о новом щите занимает здесь почти целую песнь. А ведь это такой драматичный, поистине решающий момент!

Другой пример из «Одиссеи» – это тоже очень важный, много определяющий эпизод. Одиссей возвращается домой на Итаку, но жена Пенелопа его не узнаёт. Тогда он просит свою старую нянюшку омыть ему ноги. И в этот момент по шраму она узнаёт Одиссея. А Гомер, правда, не на целую песню, но примерно на полторы страницы зачем-то подробно излагает историю, при каких обстоятельствах герой получил рану, оставившую этот шрам…

Подобная самостоятельность частей составляет важную особенность «Илиады». С чем она связана? Для начала хочу сделать одно замечание, на это в своё время обратил внимание Лессинг: у Гомера отсутствуют описания. В самом деле, скажем, красота Елены в «Илиаде» не описана. Казалось бы, красота – самое главное, но в «Илиаде» описания красоты нет, только рассказано, как посмотрели на Елену троянские старцы: