– Пусть мой язык отсохнет, если я скажу хоть слово об этом разговоре. Амен.
– Ты за идиота меня держишь? – Децимус зло ткнул кулаком висящего во впалый живот. Цепи заскрипели, пленник закачался на них как маятник, разевая рот и хватая им спертый воздух склепа.
Демон с кислой гримасой на лице ждал, пока цепи перестанут раскачиваться. Он брезгливо смахнул с костяшек пыль, которая осталась на его коже после удара.
– Никто никогда никаким способом не узнает от меня об этом разговоре, чтоб мне пусто было. Амен, – произнес заклинатель костей, отдышавшись.
– Вот так бы сразу, – Децимус теперь довольно улыбался. Он открыл книгу, пролистал до нужной страницы и поднес ее к лицу пленника.
– Интересная задумка, – ответил тот, бегло просмотрев текст и рисунки.
– Чего здесь не хватает?
Пленник пожал плечами, насколько это возможно в его положении подвешенного на цепях.
– Чего здесь не хватает?! – Децимус потыкал книгой прямо в лицо висящего, потом перелистнул страницу и опять поднес разворот к глазам заклинателя.
– Я так понимаю, пряников больше не будет? – попытался улыбнуться заклинатель, облизывая потрескавшиеся губы. Вот только слюны почти не было, и губы так и остались сухими.
– Заслужишь, будут. – Децимус наполнил бокал водой, демонстративно отпил под жадным взглядом пленника, перевернул еще одну страницу, показывая тому текст.
– Не надо мне совать расшифровки из Некрономикона>4, я их и без тебя наизусть знаю, покажи еще раз схему ритуала.
– Бонус за сговорчивость, – демон плеснул остатки воды из бокала прямо в лицо пленника. Тот зажмурился от удовольствия, высунув ставший теперь темно-красным длинный гибкий язык, слизнул доступные капли с кожи. Подвешенный опять менялся, наливался силой. Перестал походить на умирающего, плоть заполнила болтавшиеся железные браслеты, и они врезались в тело. Теперь на цепях был распят жилистый мужчина, с угадываемым рельефом мышц на худом теле. Даже волосы перестали походить на паклю и свисали хоть и неопрятной, но шелковистой черной волной. Зеленый огонь уже не пылал в глазах, а спрятался в глубине зрачков, выдавая свое присутствие редкими отсветами. Заклинатель подергал цепи, они натянулись, зазвенели, но выдержали.
– Ты освободишь меня? Потом, если я помогу?
Демон сделал вид, что задумался, сам подергал крепкие цепи и улыбнулся: – Я сниму тебя с них и разомкну обручи, если ты скажешь мне все, что тебе известно по моему вопросу. Амен.
– Покажи-ка еще раз, – приободрился пленник.
Они долго обсуждали все нюансы задуманного Децимусом ритуала. Демон писал и чертил, уточнял, спрашивал, переспрашивал, между делом отвесив заклинателю пару зуботычин, когда ему показалось, что тот слишком вольно с ним разговаривает, обзывая пушистой задницей, лезущей не в свои дела.
– Это все, что ты знаешь? – Демон-хранитель вытащил один из железных крюков из стены склепа и цепи провисли, опуская заклинателя вниз. Тот не смог устоять на ногах и рухнул на колени. Децимус тут же оказался рядом, наматывая длинные волосы на кулак и запрокидывая голову мужчины. В его руке появился нож, острие которого пощекотало открытое и уязвимое горло.
– Все! Я все сказал. Клянусь. Амен! Ты обещал отпустить меня! Я поклялся, что никому ничего не скажу!
– Так ты точно никому ничего не скажешь. – Широкое лезвие врезалось в шею заклинателя, пуская густую, почти черную кровь. Но оно не остановилось, углубилось дальше, с треском разрывая сухожилия, отделяя голову от тела. Шейные позвонки были сломаны одним выверенным движением.
