Время собирать урожай - страница 15

Дом мой походил на зверинец, в котором человек человеку волк. Дед кроил деньги в тайне, бабка опасалась родного сына, дядя мой скрывался в своем темном углу, боясь нападения безумного младшего брата, мать гуляла, как самка, отец рвал всех, словно дикий голодный пес. И во всем этом сумбурном зоопарке росла я, запуганная крольчиха, которую со временем жизнь вынудила стать хитрой лисой, а потом и злой волчицей.

Очень долго гости в нашем доме оставались неизменными, все те же три семьи. Редко наведывался кто-то другой. Иногда заскакивали и женщины. Не стоит думать, что мой отец был несчастным рогоносцем. У моих родителей это было взаимно. Часто в отсутствие матери приходили местные бабенки, чтобы попить пивка, послушать музыку, пообщаться. Законченных синюх отец к себе не водил, ограничивался середнячком этого дна. Женщин, приходивших на попойку, к слову, я не смущала. Чужие дети никому не интересны, поэтому на большом кожаном диване напротив моей кроватки нередко творился пьяный грязный секс, пока мамы не было дома, а я спала, и срать все на меня хотели.

Со временем я привыкла к шуму громкой музыки, к крикам, даже стала спокойно спать под весь кутеж, ставший для меня обыденностью. Гости сначала нередко удивлялись тому, как ребенок пары-тройки лет отроду спокойно спит, пока отец в микрофон горланит песни Scorpions и Арии. Да, они удивлялись, но мало кому приходило в голову останавливать разгоряченного Седого, чтобы дать мне тишины. У меня же не было другого выбора: если я хочу спать, то надо приспосабливаться, потому что мои желания в этом притоне на Буровой никого не волновали. Когда я была совсем маленькой, я подолгу плакала, это раздражало моих родителей, и они закрывали меня в комнате бабушки и дедушки. Там, к слову, было не намного тише, ведь стены панельных домов такие картонные. Со временем я училась говорить. Когда мне было около трех лет, я пробовала несколько раз коряво просить родителей разогнать всех, прекратить орать, пить, потому что в мою маленькую голову уже постепенно втесалась мысль о том, что все, происходящее в моем жилище, в корне неправильно. Мои попытки продлились недолго, так как пьяный отец раздражался на них и громко орал, брызгая вонючей слюной в мое детское лицо, а я этого сильно пугалась. Я сама стала уходить к бабушке и дедушке, когда приходили гости. Иногда папаша был зол на своих родителей по каким-то лишь ему ведомым причинам и не позволял мне оставаться на ночь у них. Мне приходилось спать на диване, рядом с которым сидели пьяные бабы и вонючие мужики.

Я помню первые годы своей жизни смутными обрывками или знаю их по рассказам родственников, соседей, по сплетням, как и время до моего рождения. Нелепость того, что отец не работает и грабит своих стариков, абсурд пьянок на глазах несмышленого ребенка, сумбур сексуальных связей моих родителей – все это я в памяти своей вынесла из глубоко детства, воспоминания эти шли со мной бок о бок, нога в ногу, но краски были смутными. Подробно и ярко моя жизнь врезалась в память с момента развода моих родителей. Помните, я говорила в начале своей истории про Вику, молодую подругу моего отца? Она дружит и с матерью. Более того, сейчас она даже является ее родственницей.

Когда начался развал брачных уз моих родителей, мне было около пяти лет. Вика и Настя, тогда еще только достигшие совершеннолетия, ворвались в жизнь моей семьи стремительным ураганом и сыграли с браком моих родителей злую шутку. Наверное, я расскажу обо всем по порядку, потому что с момента их появления краски моей жизни и моей семьи приобрели совершенно другие оттенки. Седой знал этих девчонок чуть ли не с момента их рождения, с отцом Вики он даже тесно общался, дружил, хотя тот и не удостаивал его честью посещать попойки. Они могли выпить вместе, собравшись семьями, пивка и пожарить мяска на воздухе, родители Вики частенько приглашали моих к себе по-соседски, но никогда не участвовали в кутежах, устраиваемых Седым, так как считали себя выше всех этих ледовых побоищ и их участников. В прочем, так и было: тетя Лида и Константин Михайлович и рядом не стояли с теми, кто посещал нашу квартиру. Дружбу с отцом они водили исключительно по причине того, что папа и Константин Михайлович были знакомы в молодости и иногда вместе встревали в передряги, только отец Вики, в отличие от моего, не был настолько омерзительной личностью и преступлений, за которые приходилось платить, не совершал.