Тогда Яков сделал шаг вперед, и склонился над поверженным брюнетом. Мальчик лежал ничком. Он держался обеими руками за голову, явно не торопясь подниматься.
– Вставай. Получи еще раз, – предложил ему Яков. Для верности он потряс лежащего за плечо.
Тот, приподнявшись, посмотрел на Якова осоловевшими глазами.
– Как ты это сделал? – изумленно спросил он.
– Очень просто. Врезал тебе хорошенько. Это называется каратэ.
– Кара…как? Что это?
– Каратэ. Это способ уплаты дорожной подати. Таким гнусным вымогателям, как ты.
Чернявый, держась за голову, медленно поднялся на ноги. Пошатнулся, потрогал ухо, ощупал голову, и оглядел Якова еще раз.
– Ну, ты мастак драться, – примирительным тоном признал крепыш.
Он, потирая распухшее ухо, выбрался из травы на дорогу. Протянул Якову руку:
– Иосиф.
Яков пожал ему руку и тоже представился:
– Яков Плантман.
Еще перед началом путешествия, обсуждая с епископом Клайффским и сэром Джоном все мелочи, они решили переделать династическую фамилию Якова в простонародном стиле.
Белобрысый с отметиной, спрыгнув со своего забора, тоже протянул руку:
– Я Майк. Из Доббсов.
Яков пожал руку и ему. Чернявый Иосиф признался:
– Обычно мне первому удается расквасить врагу нос. До сих пор никому не удавалось врезать мне вот так… неожиданно. Я даже не видел, как ты мне двинул. Как будто мир вокруг меня перевернулся! Научишь?
– А ты хочешь научиться?
– Еще как… Этому… который «кара»…
– Каратэ.
– Да. Куда ты идешь?
– В Брэндвуд. А вы?
– Мы шли в Парфлет, на верфи. Там всегда можно заработать на еду. Говоришь, в Брендвуд?… А мы с Майком только из Бренвуда. Что ж, в Брентвуд, так в Бретвуд. Это недалеко. Пойдем, мы с Майком тебя проводим. Я знаю самую короткую дорогу.
Яков задумался. Тащить мальчишек за собой… Он не собирался заводить попутчиков. Еще увяжутся до самого Данбери или Клайффа… Но, с другой стороны, втроем веселее, да и дорогу в Брэндвуд ему покажут… Он спросил:
– А как же твоя дорожная подать?
Тот беспечно махнул рукой:
– Да бог с ней. Я раздобыл с утра несколько монеток у йомена в этой деревне, как ее?
Майк подсказал:
– Харольд Вуд.
– Да… Харольд Вуд. Натаскал ему воды из колодца, разворошил сено в стоге, помог кормить скотину…
Яков удивился:
– Ты же вроде шел в Парфлет?
– Ага! Шел. В Парфлет. И Майк туда шел. Но до Бренвуда гораздо ближе, чем до Парфлета. В Брентвуде потратим на пирожки с угрем или зайчатиной…Угощу и тебя, и Майка… Пошли!
Яков почувствовал, что в животе опять забурчало. Он немедленно согласился:
– Пошли!
Они зашагали через деревню на восток, в сторону уже близкого леса. Яков спросил:
– А как твоя фамилия, Иосиф?
– Да нет у меня фамилии. Я сирота. И отца-то своего не помню. А матушка померла с год назад.
Иосиф полез за пазуху, и достал скатанный в трубку листок пергамента:
– Вот и все, что от нее осталось.
От долгого ношения за пазухой кожа дурно попахивала, вдобавок приобрела коричневый цвет. Яков осторожно развернул ветхий пергамент.
– Тут написано, что Джеймс Андерсон должен отдать дюжину овец Томасу Хопкинсу.
Его попутчики вытаращили глаза:
– Ты умеешь читать?
– Как видите.
Иосиф сказал:
– Ну, дела.
Майк признался:
– Я бы руку дал себе отрезать, если б меня читать научили…
Иосиф продолжил:
– Помниться, мне матушка перед смертью говорила, что в этом пергаменте все мое наследство. «Получи наследство, Иосиф, – сказала она мне, – и ты будешь богат и уважаем».
