Никифор сел.
– Ещё нет, заканчиваю.
Речь шла об уголовном деле с поставщиками некачественной продукции микросхем из Белоруссии.
– Отставь на пару дней. Сегодня утром, если точнее, час назад, был найден мёртвым в Дубне, на остановке автобуса на улице Ленинградской, доктор физико-математических наук Истомин Глеб Лаврентьевич. Знал такого?
Никифор помолчал.
– Слышал, но лично не знаком.
– Отвезён в морг на улице Черкасова. Первоначальный вывод медэксперта МВД – приступ сердечной недостаточности. Но есть нюансы. Съезди и разберись.
– Институт? Какой? – спросил Никифор, зная, что протестовать бесполезно. – Физических лабораторий много.
– ОИЯИ.
Никифор кивнул. Аббревиатура ОИЯИ расшифровывалась как «Объединённый институт ядерных исследований».
– Что за нюансы?
Баринов покосился на экран.
– Его работа засекречена, но ты физик, должен сообразить что к чему, вот и действуй.
– Извините, тема работы? Я не расслышал.
– А я ещё не сказал, – сухо усмехнулся начальник отдела. – Что-то такое вроде исследования воздействия на энтропию. Уточнишь на месте.
Никифор с любопытством проследил за мимикой Баринова.
– Это что-то новенькое. При мне энтропией напрямую никто не занимался. И как долго доктор работал над темой?
– Выясни в институте. Советую сначала поговорить со свидетелями, которые ещё находятся в районном отделении полиции, и навестить морг. Дальше сам.
Никифор с любопытством проследил за мимикой Баринова. Показалось, что начальник отдела чего-то недоговаривает.
– Разрешите идти?
– Вечером доложишь.
– Меня могут не пропустить в институт, если работа засекречена.
– Получишь соответствующий допуск.
Никифор кивнул и вышел, сопровождаемый взглядом полковника, сосредоточенного на каких-то мыслях.
Ехать на служебной машине в Дубну не хотелось принципиально. Парк головного офиса СК недавно пополнился дронами и воздушным таксопарком, и Никифор воспользовался этим обстоятельством, тем более что время торопило. Наскоро собравшись, он убедился в получении свидетельства особых полномочий (айфон выдал ему скриншот документа и QR-код), и уже через пятнадцать минут четырёхвинтовой аэрокоптер доставил его в подмосковный город, высадив во дворе дома номер десять на улице Ленинградской.
Этот вид воздушного транспорта ещё не стал суперпопулярным, поэтому высадка следователя собрала небольшую толпу зевак.
При посадке от аэромобиля шарахнулся какой-то сухонький старичок, и Никифор, выскочив из кабины, помог ему подняться.
– Извините, ради бога.
Старичок улыбнулся, кривя морщинистое лицо и рассматривая коптер.
– Как же далеко мы ушли от будущего!
– Почему ушли? – не понял следователь. – Наоборот, всё ближе подвигаемся к будущему.
Старичок покачал головой:
– Эх, мил человек, наше будущее кончилось с распадом Союза, в тысяча девятьсот девяносто первом году. И уже не вернётся. А то будущее, которое нам подсовывают, хуже библейского ада! Я-то уже отжил своё, а вам жить да жить с машинами.
– Это хорошая машина. – Никифор кивнул на аэромобиль.
– Я имел в виду машину в голове. – Старичок поспешил прочь.
– Вас ждать? – вежливо спросил пассажира молодой водитель Паша, обладавший модно выбритым виском.
– Да, отсюда полетим в морг, а потом в институт, – решил Никифор, озадаченный выплеском эмоций старого человека.
На стоянке электробусов напротив дома его ждали двое полицейских из местного управления, одетые в обычные гражданские костюмы.
