Франк сел на пластиковый стул и посмотрел Клотильде в глаза:
– Ладно, Кло… не волнуйся так… Я помню все твои рассказы. В пятнадцать лет ты была фанаткой той актрисы, одевалась на манер ежика-гота и вела себя с родителями как неблагодарная дрянь. Когда мы познакомились, ты показала мне «Битлджус», помнишь? И остановила картинку на кадре, где героиня произносит эту самую фразу про комнату, потом улыбнулась и пообещала: «Мы перекрасим ее во все цвета радуги…»
Неужели Франк и правда помнит?
– Твоя Вайнона Райдер два часа наблюдала с экрана, как мы занимаемся любовью на диванчике.
Это тоже задержалось у него в мозгу?
– Вот что я скажу, Кло: тот или та, кто прислал письмо, мерзко пошутил.
Пошутил? Франк действительно произнес слово «пошутил»?
Клотильда в энный раз перечитала фразу, которая потрясла ее сильнее всего.
Когда будешь завтра в Арканю у Лизабетты и Кассаню, задержись на несколько минут под зеленым дубом. – до наступления темноты.
Я увижу тебя и, надеюсь, узнаю.
Буду счастлива, если приведешь с собой дочь.
Больше мне ничего не нужно. Совсем ничего.
Посещение родителей отца было назначено на вечер следующего дня. Франк упорствовал в попытках объяснить необъяснимое:
– Именно так, Кло. Представить не могу, кто этот грязный шутник и зачем он так поступает, но…
– Но?
Прежде чем продолжить, Франк положил руку жене на колено. Нежный муж исчез – его место снова занял моралист, проповедник, изрекающий веские аргументы, репетитор, вбивающий знания в голову бестолковой ученице. Клотильда чуть не задохнулась от его самодовольства.
– Зайду с другой стороны, Кло. В вечер аварии, 23 августа 1989 года, вы четверо – ты, твой отец, твоя мать и Николя – находились в машине. В этом ты не сомневаешься.
– Именно так.
– Никто не мог выпрыгнуть до того, как «фуэго» свалился в пропасть?
В память Клотильды навечно впечатались страшные картины: «фуэго» летит по прямой, как ракета; узкий поворот; отец не реагирует.
– Исключено.
Франк не юлил, его сила заключалась в прямодушии. Он свято верил в два качества – рациональность и эффективность.
– Кло, ты совершенно уверена, что твой отец, твоя мать и твой брат погибли в той аварии? Все трое?
Впервые в жизни Клотильда мысленно поблагодарила мужа за отсутствие такта.
Да, она совершенно уверена.
Растерзанные тела в искореженном «фуэго» почти тридцать лет стоят у нее перед глазами. Тела родителей, перемолотые стальными челюстями, вкус крови, смешанный с запахом бензина. Спасатели отвезли в морг три трупа и разложили по ячейкам, чтобы близкие могли проститься… Расследование несчастного случая… Похороны… Время все разъедает, ничто не возрождается, не зацветает вновь… никогда…
– Да, они погибли все трое, в этом я не сомневаюсь.
Франк положил вторую руку на другое колено Клотильды и наклонился ближе:
– Хорошо, Кло, значит, дело закрыто! Какой-то засранец сыграл с тобой несмешную шутку – бывший возлюбленный или завистливый корсиканец, не имеет значения, не забивай голову ничем другим.
– Чем именно?
Клотильда чувствовала себя лицемерной дрянью, притворщицей, лгуньей.
Случалось, прямота Франка многое упрощала.
– Мыслью о том, что твоя мать может быть жива. Что это она тебе написала.
Бах!
Молочно-белая, намазанная кремом от загара кожа Клотильды вспыхнула до корней волос.
Конечно, Франк.
Ну конечно.
Что ты себе вообразил?
– Конечно, Франк. Я и не думала.
Притворщица! Лицемерка! Лгунья!
