— Что задумал? — расплылся в улыбке Валет. — Глаза-то вон как загорелись!
— Адрес знаешь? Нет?
Валет не знал.
Теперь все внимание Креста было приковано к алкашу, который, не найдя особого сочувствия среди посетителей, укрылся от дождя в «предбаннике» перед выходом. Его заросшая шевелюра виднелась через стеклянную дверь. Когда лить перестало, он отлепился от стены и шатающейся походкой побрел мимо окон кафешки прямо по расплывшимся лужам. Тогда же и Крест, качнув головой в сторону окна, спросил:
— Че, пошли? — указал подбородком на бутылку. — Допивать будешь?
Валет, поняв, что друг что-то задумал, махнул рукой, и Крест, забрав бутылку со стола, направился к выходу.
На улице было темно, но тучи, отдав влагу, понемногу стали рассеиваться, обнажая луну. Вокруг стояла тишина, в которой отчетливо было слышно, как Рома-алкаш ведет с кем-то воображаемую беседу. Его шатало из стороны в стороны, и он, несмотря на то, что вроде бы быстро перебирал ногами, двигался на самом деле очень медленно. Два-три мелких шажка вперед и в сторону, один большой шаг назад, остановка, два-три шага вперед и снова назад. И две тени за ним двигались так же медленно с остановками.
Вот шатающаяся фигура остановилась, замерла, что-то пробубнила, и тут же послышалось характерное журчание.
— Мама дорогая, это надо же, — негромко и насмешливо произнес Крест, — бывший сотрудник полиции, а ссыт прямо на улице. А был в свое время такой гусь важный… — поглядев по сторонам и никого не заметив поблизости (они свернули на дорогу, ведущую в частный сектор, оттого и пустынную), Крест громко позвал: — Эй, синяк…
Алкаш не отреагировал, тогда Валет окликнул его по имени:
— Ромка, стой!
Тот обернулся и, покачиваясь, принялся вглядываться в темноту, пытаясь узнать голос.
— Муж-жики, м-мы з-знакомы? — спросил он заплетающимся голосом, хмурясь и напрягая зрение, но безуспешно.
— Что, не узнаешь?
Крест подошел ближе, и в нос ему снова ударил смрад.
— Ты кто? — Рома отчаянно пытался сфокусироваться на выросших перед ним фигурах.
— Ну, кто я? — Крест дал рассмотреть себя получше. — Кто?
— Ты… хор-роший ч-человек, — изрек наконец бывший мент, хлопая стеклянными глазами.
— А ты? Хороший человек?
— Я?... Не-ет… Я дерьмо!
— Согласен, — усмехнулся Крест, а вслед за ним и Валет. — Ты где живешь? В гости позовешь?
— Я живу… — Рома огляделся и, узнав в водивших вокруг него хоровод домах свой, ткнул пальцем в темную, с признаками запустения избушку (по-другому и не скажешь), — здес-сь. В гости… — он тянул слова, видимо, мыслительный процесс давался ему нелегко, — поз-зову, но… — он икнул, ударил себя в грудь, — муж-жики, жрать нечего… и выпить тоже…
— Ты точно здесь живешь? — уточнил на всякий случай Крест. Мало ли, вдруг Рома окончательно мозги пропил, а у него к нему разговор… — Не путаешь?
— Че я, с-свой дом не з-знаю, что ли? — оскорбился алкаш и махнул рукой в сторону избушки. — Вон он! Мой дом! З-заходи!
— Завтра зайду, — пообещал Крест и, показав Роме недопитую бутылку водки, спросил: — Хочешь?
Тот засиял, оживился, засветился счастьем в предвкушении.
— Лови тогда, — отвинтив крышку, Крест кинул бутылку так, что она, описав в воздухе круг, покатилась куда-то в кусты. Алкаш бросился за ней, как за великой драгоценностью, но запутался в ногах, споткнулся и, не удержав равновесие, рухнул с воплем.
— Свинья! — с отвращением бросил Крест и ухмыльнулся — вряд ли на дне бутылки что-то осталось.
