На перемене Савелий вновь встретил студента, который уже во второй раз пугал его. Оказалось, они действительно знакомы – учились в одной школе. Они хорошо общались пару лет назад, Леша даже частенько оставался ночевать у Савелия дома, когда были ссоры с семьей. Они знали друг друга наизусть, поддерживали и просто хорошо проводили время вместе. А потом из-за какого-то пустяка поругались и больше не виделись.
– Это розыгрыш? – как ошпаренный спросил друг, после заявления Савелия о книгах.
– Что? Нет! Разве стал бы я так тебя разыгрывать? – удивился он.
– Тогда для чего тебе это?
– Ну…Мне интересно, так скажем.
– За твой простой интерес могут арестовать, помалкивал бы.
– Но мне нужно знать. Дело в том, что я нашел у бабушки в сундуке самую настоящую… книгу, – Савелий сказал последнее слово очень тихо. Ему была важна поддержка друга в этом деле, но через секунду он подумал о том, что зря начал этот разговор.
– Я даже слышать про это не хочу. Это все очень опасно.
Звенит звонок. Друзья расходятся, а Савелия продолжает терзать совесть и к историку уже не так хочется идти. Страшно узнать его реакцию.
«Ведь книги не опасны – думал он, – Тогда почему все так боятся? Будто под гипнозом»
– Вы что-то хотели, молодой человек? – спросил высокий мужчина с овальным лицом. Кажется, это был тот самый историк. Он стоял у его кабинета.
– Да, мне нужен Павел Андреевич.
– Я Вас слушаю.
– Извините, а мы можем зайти в Ваш кабинет? – робко спросил студент, пряча руки под рукавами широкой кофты.
– Можем. Что-то случилось? – преподаватель поднял одну бровь.
Сердце Савелия начинает бешено колотить, потом на секунду будто и вовсе останавливается.
– Я хочу поговорить с Вами об истории нашей страны.
– Проходите, только быстрее, пожалуйста, – мужчина впустил студента в кабинет, закрывая за ним дверь. – Почему Вы не могли спросить у меня об этом на паре? Я не понимаю.
Всё это выглядит очень странно, и Савелий понимает это, но ничего не может сделать. Он тут же задает преподавателю вопрос, прямо в лоб, набрав воздуха в легкие.
– Что Вы знаете о книгах? – голос дрожит, а за фразой будто идет эхо, хоть и сказана она была почти шепотом.
Повисла тишина.
– Кто Вас подослал? – строго спрашивает мужчина, попятившись к столу.
– Что? Никто, правда. Я хочу знать о них. Знать, почему их запретили, пожалуйста.
– Я ничего не знаю, – как радио вещает преподаватель.
– Пожалуйста, я, правда, никому ничего не скажу. Разве Вы серьезно ничего не знаете? Должен же быть кто-то, кто знает, – выискивая в чужих глазах поддержку, спрашивает Савелий.
– Знаете что, молодой человек. Ищите кого-то, кто согласится на такое. Я против закона не собираюсь идти, я здравомыслящий человек. А если будет ещё одно такое заявление, то я напишу на Вас докладную, Вас попросту вышвырнут отсюда. Если Вы этого не хотите, то прошу удалиться из моего кабинета.
Савелий поник и без колебаний вышел. Через пару часов он был дома.
– Что случилось, Сева? – ласково обратилась к внуку Василиса, отрывая взгляд от телевизора.
– Никому кроме меня не нужны книги. Мне никто не верит, – обиженно пробурчал студент, падая на диван.
– Естественно. Они и не поверят. Третьев здорово промыл всем мозги, а сейчас это продолжает делать его сынок. Тебе нужно отдохнуть, давай.
– Знаешь, баб. Книги – это, наверное, не моё. Не хочу быть изгоем или преступником.
Василиса вздыхает.
