Почему-то сделалось стыдно, словно я совершила предательство. И ведь нет причин так думать. Но почему же так больно?
Стояла под ухмыляющимся взглядом Волкова, чувствуя себя совершенно потеряной. Сердце щемило, а мысли путались.
«Ментальщик добился желаемого, разыграл придержанного козыря», — с горечью думала, отстраненно уставившись в ближайшую стену, украшенную чередой разномастных полотен, сливающихся сейчас в бесформенные пятна.
Вот он и обыграл давнего врага. Надо сказать, прекрасная партия! Тонкий расчет, выдержка, продуманность действий.
Почувствовала, что выпала из действительности, не слушая, о чем они говорят. Поняла, только когда рука Ястреба на моем плече сжалась, возвращая в реальность.
— …ты можешь бросить мне вызов, Черный. Но ты же знаешь, кто победит, — услышала голос ментальщика, вырванная из безрадостных мыслей.
Волков только скривился в ответ, обдавая нас презрительным, насмешливым взглядом. И развернувшись, просто ушел, не говоря ни слова.
Проводила его взглядом до самого выхода. Заметив, как он поставил бокал на один из столов, встретившихся на пути.
Сделалось невыносимо тоскливо и больно от разыгранного спектакля. И отчего-то обидно за Волкова.
— К чему сожаления, Аня? — тихо сказал ментальщик, опуская руку мне на талию.
Однозначно собственнический жест на глазах множества присутствующих. До этого он позволял себе только нейтрально поддерживать меня за локоть, выдерживая дистанцию.
— Разве ты хотела быть с ним? — пытливо спросил Ястреб.
Конечно, я не хотела быть с Волковым! Да я и с ним быть не хотела.
— Ты просто не заглядывала в будущее, рассматривая подобную возможность. Слишком напугана, — с усмешкой отозвался мужчина. И, отобрав у меня бокал, сделал глоток. — Может, стоит оценить новые возможности? — продолжил, притягивая к себе и направляясь вдоль ряда картин.
Пришлось следовать за ним, поддерживаемой сильной, уверенной рукой, лежащей на моей талии. Горячие пальцы словно прожигали сквозь тонкую ткань платья. Прикосновение не казалось невинным.
— Что он сделал, чтобы быть с тобой? Приложил хоть какие-то усилия? Ценил, оберегал, защищал? — продолжал увещевать он. Невольно стало грустно от его слов, ведь он прав. — Забудь о нем и живи дальше. Он больше не потревожит тебя!
Произнес он с легкой улыбкой, вручая мне новый бокал шампанского, уводя рассматривать картины в другом зале. Вокруг шумели, переговаривались, улыбались люди.
И казалось, стычка с Волковым осталась незамеченной.
***
Приглушенный дневной свет настойчиво стремился в комнату через не до конца закрытые светлые шторы. Улыбнувшись, я посмотрела в глаза мужчины, лежащего рядом.
Повернувшись набок, он приподнялся и с легкой улыбкой произнес:
— Сходим на днях в кино?
— А может, в театр? — отозвалась, невольно улыбаясь под его внимательным взглядом.
— Нет, только не театр! — нарочито замучено произнес он, скривившись и закатывая глаза.
И наклонился, крепко и страстно целуя. Запустила руки в его светлые волосы, отвечая. Он коварно сорвал одеяло, под которым я лежала совершенно обнаженной, и припал жаркими губами к моей груди.
Затрепетала под лаской, чувствуя нарастающее предвкушение. А его губы опустились ниже, потом еще ниже, оставляя на животе дорожку горячих, чувственных поцелуев. Невольно выгнулась, ожидая продолжения. А он опустился еще ниже. И еще…
И тут я проснулась, не выдержав удивительно эмоционально насыщенного и чувственного сна с полным спектром ощущений. Сердце учащенно билось, часто дышала, все еще ощущая прикосновения его губ. Горячих, страстных, заставляющих трепетать.
