– Ещё одно такое нелепое предложение и я решу, что ты специально хочешь погубить нас, монах. – Спокойно произнес Партатуя, сверля Эдвина взглядом. – Мазсе, с ними не о чем говорить. Мы с самого начала знали, на что идем, и чем это все закончится. Я шел за тобой сюда, чтобы славную смерть найти, чтобы именем моим молоденькие девицы детей своих называли, чтобы рассказы о нас ещё сто лет слагали, да из уст в уста передавали.
Мазсе не могла не радовать такая самоотверженность старого всадника. Он перевел взгляд на разведчика, в нем не было столько же решимости и готовности умереть за него, сколько в Партатуе, но тот молча стоял и внимал речам своего командира.
– И не будут с нами считаться восточные короли. Ты не царской крови, нас всего несколько сотен против десятков тысяч рыцарей Восточных королевств. Им нужны земли и ресурсы этого царства, а ты лишь помеха. И что ты им скажешь, монах? Что за этим мальчуганом стоит вся сератайская орда? – Не унимался Партатуя.
– Как только узнают, что у тебя под командованием лишь небольшой табун всадников и, что Акиннаез отвернулся от тебя, нас тут же в порошок сотрут. – Не дождавшись ответа, продолжил говорить Партатуя.
Иданфирс кивал головой, поддерживая старика, и предложил приступить к выбору места для засады.
– Что ты посоветуешь? – Обратился к разведчику Мазсе.
– Есть неплохое место, сразу за переправой. – Иданфирс вычертил пальцем небольшой круг рядом с рекой.
– Перейдя реку, Симеон, наверняка, остановится лагерем здесь, чтобы дать лошадям отдохнуть. Сразу за рекой, километров на двенадцать-четырнадцать растянулся луг. Питьевая вода, чтобы напоить лошадей, на севере и юге обширные лесные чащи. Можно укрыть воинов там, а когда они встанут лагерем, с наступлением темноты, напасть и разбить.
– Эдвин, расскажи мне о военных навыках Симеона. – Обратился к поникшему монаху Мазсе.
Эдвин наморщил лоб и сложил у груди пальцы домиком, подбирая слова.
– Симеон молод, хотя и старше Вас, милорд. Он статен и горяч, прирожденный лидер, он не будет прятаться от схватки, но и недооценивать его не стоит. Дед его и дяди погибли в многочисленных кровавых распрях за право на корону Живого города. И отец его, король Грир, научил сына, ни в коем случае не терять бдительность и всегда ждать нападения. Поэтому не ждите, что сможете застать его врасплох. – Подытожил старик.
Партатуя настороженно смерил взглядом монаха.
– Как бы то ни было, я соглашусь с ним. Нужно готовиться к худшему.
– Что скажешь насчет этого плана с нападением на лагерь ночью. – Обратился к Партатуе Мазсе.
– Звучит неплохо, мы лишим их численного и конного преимущества. Но если лагерь будет обнесен хотя бы простым частоколом, то нам придется биться пешими против трех тысяч закованных в латы рыцарей. Без конного преимущества на нашей стороне дело проигранное. С другой стороны, если выйдем в открытый бой, нас сомнут как детей с первого же натиска. У них прочнее доспехи, лучше оружие, даже копья и те длиннее. – Немного подумав, сказал Партатуя.
– Нет, мальчик, в одной схватке нам не победить, будем нападать неожиданно, быстро, тут же скрываясь в лесах. Я, думаю, за нами не погонятся, побоятся засады. И тогда будет хоть какой-то шанс.
– Партатуя, сколько всадников в твоей армии могут управляться с луком? – Спросил Мазсе.
– Да, все могут. – Призадумавшись, ответил старик. – Вот только я сам-то лук в руках держал последний раз на охоте. У меня тяжелые всадники, они хороши в ближнем бою. Ты что-то задумал?
