Джафары впервые пришли, когда ей было 17. Два года длились стычки и драки, от которых умело оберегали детенышей и неопытных пум. Лив нередко становилась их участником, потому что отлично обладала всеми навыками участия в бою. Почти с самого обращения она проводила сутки в форме пумы, словно она была ей родной. Тренировки, охота, снова тренировки, а затем отдых все в той же животной форме. Порой у нее шла кровь из носа от перенагрузки, но любовь к природе и своей стае была сильнее этого.
В тот вечер она так и не поохотилась. Едва выследив хорошего оленя, девушка увидела огонь в дали, в том месте, от которого она ушла. Сокращая расстояние до деревни, она увидела струящийся над ней дым, услышала крик, нарастающий все больше по мере приближения. Её переполняли животная ярость и человеческий страх, она была готова драться до последней капли крови, но на входе в деревню чье-то массивное тело сбило ее с ног, заставляя обратиться в человека. Член стаи крепко схватил её, прижав к полу за ангаром и закрыв ей рот. Лив казалось, что она кричала, но на самом деле, она не издала ни звука, крик был внутри – в душе. Снаружи она лишь смотрела, не моргая, как исчезает с лица земли целое поселение, и неконтролируемые слёзы бежали по её щекам. Несколько часов после ухода джафаров она лежала на сырой, залитой кровью почве, не в силах подняться, отчаянно сжимая в руке племенной амулет, словно это могло восполнить пустоту, возникшую внутри. Ей казалось, что она потратила все слезы, которые только были в ней. Хотя, спустя годы она узнала, что не все.
Европа. Настоящее.
– Предлагаю разделиться
– Ага, чтобы нас убили, – возразила Матсуру Лютик, вздернув веснушчатый нос, – В ужастиках так и бывает
– Мы не в ужастике
– Мы в лесу, – голос Темирлана звучал сухо и безжизненно, зато теперь он был абсолютно трезв, на нём была чистая рубашка изо льна и идеально наглаженные брюки, которые выдавали вмешательство Камилы в его образ, – Это еще хуже
– Я согласен, лучше держаться вместе, – буркнул Алекс, и они направились в сторону заброшенной деревни, о которой им так часто рассказывала пума.
Он шёл, погрузившись в свои мысли. Шелест травы и щебетание птиц. Что может быть лучше? Вокруг чудесные люди. Со стороны все выглядело, словно старые друзья или одноклассники собрались вместе, чтобы отдохнуть в лесу и вспомнить былое. Без призраков прошлого. Без страха за будущее. Без осознания, что их миру вот-вот придёт конец. Внезапно идущий перед ним Матсур со всей силы пнул камень, попавшийся ему под ноги. Он резко свернул с дорожки и побрел куда-то в сторону.
– Матсур, – окликнул его Жан, потянувшись к нему, но Лютик перехватила плечо парня, тихо остановив:
– Нет, он вернется
Матсур благодарно кивнул ей. Когда основная толпа оказалась на расстоянии, Алекс тоже свернул. Он прислушался к ощущениям, совсем недавно бывшим чуждыми для него. Он чувствовал рядом джафара, слышал его сердце, как свое. И сердце это бешено колотилось, разнося по крови заразу – неконтролируемую агрессию.
– Парень, – он следовал за новообращенным, пока тот не замер, – Я тебе не враг
– Ты им враг. И я им теперь враг.
– Возможно, – он пожал плечами, – Но зато враг моего врага – мой друг, и я хорошо тебя понимаю
Матсур вскинул бровь, смотря на Алекса высокомерным и пожирающим взглядом.
– Будто еще раз подростковый возраст переживаешь, да?
