– А может, она морщится; точнее – скалится по другой причине? О – ёбтыть!
Бабуля тоже махнула рукой. Но более яростно и прицельно, чем внученька. И прямо в меня полетел темный сгусток чего-то такого ужасного, что я предпочел бы выставить ладони еще раз против метеорита, чем против «этого». Я просто шагнул вправо, под защиту такого тонкого и хрупкого в этот момент стеклопакета. Черная клякса основной своей массой влетела на этаж, и так же успешно пролетела сквозь него, сгинув где-то среди дубов. Показалось, что кто-то там среди лесных великанов крякнул в изумлении и возмущении. Краешком клякса задела целый стеклопакет. Чернота вляпалась в стекло, и стекла по нему липкой неприятной массой. Я шагнул еще правее, к следующему стеклу – туда, где невесту поджидали такие «веселые» подарки».
– А где Эллочка? Ага – вот она. Ох, ты ж!
Даму свою я узнал по платью. Она, кстати, ничем не светилась, в отличие от некоторых других гостей этой так и не начавшейся свадьбы. Но мне было не до них. На поляне, что вместила часть парковки с тремя люксовыми внедорожниками и практически всех участников вечеринки, включая немалое число работников «Панорамы», появились новые действующие лица. Или морды. Я чуть не выпрыгнул сквозь стекла пакета, чтобы попытаться прийти на помощь Эллочке, которую полностью накрыла темная фигура, выпрыгнувшая откуда-то из леса. Пара мгновений – и она выпрямилась во весь свой рост, который я краем сознания оценил метра в четыре, если не больше. Но основная часть моего оцепеневшего в ужасе разума не могла отвести глаз от того, что это чудовище держало в своих лапах. Это «что-то» – кровоточащее и уже не дергающееся, было смешано с обрывками чего-то голубого. Того самого, с подсветкой солнечного света. Эллочки уже не было; были лишь куски мяса и костей, один из которых чудовище постаралось запихать себе в пасть. Тут я его и рассмотрел, неосознанно, но очень внимательно. Четырехметровая, как уже отмечал, туша была многовекторным гибридом Кинг-Конга и тираннозавра. От обезьяны в ней было человекообразное сложение с четырьмя руками-ногами, способными в мгновение разорвать человеческое тело, что этот монстр только что и продемонстрировал. А от динозавров – чешуйчатая шкура, да морда, вытянутая вперед так, что ее пасти с длинными кривыми зубами могла позавидовать любая акула. В такую, распахнутую, человек целиком вряд ли бы поместился, а по половинке, как Эллочка…
Может, вы подумали, что я сам бесчувственный монстр, способный оценивать животное, в то время, когда оно поедало мою даму? Может быть. Только почему защипало в глазах, и я начал усиленно моргать, пытаясь увидеть что-то сквозь проступившие слезы? И опять какая-то часть меня хладнокровно фиксировала: по шкуре ящера, тускло мерцавшей желтизной, пробегали искорки – ну, точно, как по завесе, что недавно заменяла собой панорамное окно. А в глубине чудовищного организма так же маленькими солнцами выделялись, как в разлитом желтке, его внутренние органы. Совсем не такие, кстати, какими они должны были быть согласно курсам зоологии за второй курс академии и палеонтологии за третий. Присутствовал у обезьяноящера какой-то дополнительный орган, светившийся ярче всех остальных, и располагавшийся в районе крестца. И у него, и у…
– О, ё!
К первому монстру присоединились еще четыре. Двое, проявив недюжинный «интеллект», помчались вперед огромными скачками, в несколько секунд отрезав толпу от пути спасения. Если так можно было назвать двери в ресторан. Остальные трое уже без спешки, как-то деловито стали сжимать кольцо оцепления, сбивая жертвы в тесный кружок. Сомнений в том, что в круге этом никто не спасется, у меня не было. Не помогла даже отчаянная попытка двух бодигардов, чуть ранее помогавших спуститься из «Лендкрузера» Катенькиной бабуле. Последняя, кстати, стояла чуть в стороне, и прижимала к своей груди двух девчат – Катерину, и другую, постарше. Очевидно, дочь – судя по белоснежному платью невесты. И что удивительно – звероящеры продвигались вперед, явно огибая по дуге эту троицу.
