Все дороги ведут в Асседо - страница 58

Два шага направо, два шага налево.

Поворот.

– Йерве! Я так счастлива!

Задыхающаяся Нибелунга сменила Джоконду и закачалась в пьянящем ритме.

Два шага налево.

– Я так давно не танцевала! Умеет ли Гильдегард танцевать? Я никогда у него не спрашивала.

– Конечно, умеет! Намного лучше меня. Дюк научил его всему, что умеет сам. Включая…

– Ах, какая радость! Я выхожу замуж! Когда я стану хозяйкой Желтой цитадели в Нойе-Асседо, я непременно буду давать балы. По три в каждый сезон. Нет, по четыре. Еще лучше – по пять. Я стану невесткой дюка. Кем же я придусь тебе, Йерве? Золовкой? Свояченицей? Снохой?

– Боюсь, что никем.

Какая-то женщина сменила Нибелунгу в фигуре танца.

– Господин фон Таузендвассер-младший! Какая честь! Вы в самом деле никого не узнаете? На вас действительно упала люстра?

Йерве узнал голос старшей дочери Шульца, чье уродство было скрыто от него, и юноша успел подумать о том, что в некоторых ситуациях слепота оборачивается милостью Божьей. Непривлекательная женщина пахла фиалками и лавандой, а талия ее была так же гибка, как и у Джоконды.

– Действительно.

Два шага налево. Поворот.

– Как же это произошло? Расскажите подробнее! Кто спустил курок?

Пам-пам-пам. Парара-пам-пам. Парара-пам-пам. Пам-пам.

Мажор сменился минором. Валторны и гобои оккупировали мелодию.

– Ваш отец… боже праведный, как он красив!

– Простите, сударыня, но я не узнаю вас. Кто вы?

– Ах да, вы же ничего не видите, даже меня! Я очень хороша собою, будьте уверены. Разрешите представиться еще раз: княжнa Аннабелла фон Крафт из Ксвечилии. Мы приходимся дюку дальней родней. Мой батюшка – владелец южного грузового порта, и я его прямая наследница. Мы с вами были представлены друг другу на Сочельнике в Нойе-Асседо три года назад. Неужели вы забыли меня?

– Простите, я вас не помню…

Пам-пам. Парара-пам-пам.

– Вы так возмужали, Йерве. Вы так похожи на своего новообретенного отца! Представьте его мне, будьте так любезны…

Пары опять поменялись.

– Сударь, – еще одно зеленое пятно попало в руки Йерве, зашептало бегло, – выслушайте меня, ради бога. В подвалах Арепо творится неладное.

– Что вы имеете в виду? Кто вы?!

– Это неважно. Мне грозит опасность. Если Шульц узнает о том, что я вам сказала…

– Обратитесь к дюку, сударыня! Он непременно согласится помочь!

– Ни в коем случае. Лучше посоветуйтесь с вашим отцом, с господином фон Таузендвассером.

– Я не понимаю…

– Вы найдете записку. Пусть его светлость маркграф вам поможет. Он непременно поможет. Выясните правду, Йерве из Асседо, вы же благородный юноша.

– Какую правду, сударыня?

– Найдите вход в катакомбы.

Пам-папам. Парарам-пам-пам.

– Сударыня, постойте!

Два шага налево. Новое пятно.

– Вас интересуют книги, господин Йерве из Асседo? Какие именно? Я имею честь быть ректором женской философской академии в Малом Аджалыке. Очень приятно: профессор Мария-Терезия Шпрехензи-Дойч.

Поворот.

– Я слышала, вы весьма начитаны. Нет ли у вас желания поступить в коллеж? У вас не будет никакой необходимости общаться с людьми, лишь только с книгами. Перед вами откроется целый мир, о котором вы даже не подозревали. Знакомы ли вы с последним схоластическим новшеством – наукой психологией?

Пам-папам. Парара-пам-пам. Парара-пам-пам. Пам-пам.

Йерве потерял счет всем женщинам, сменившим друг друга в фигурах танца; искал глазами зеленое блио незнакомки, нашептавшей ему непонятные сведения. Но зеленых платьев в зале было несметное количество, ведь зеленый был цветом летнего урожая. Падеспань все никак не кончался.