Все думы – о вас. Письма семье из лагерей и тюрем 1933-1937 гг. - страница 12

3. Флоренский неточно цитирует строки 6-й песни «Одиссеи»: «.. где не подъемлет мятелей зима, где безоблачный воздух / Легкой лазурью разлит и сладчайшим сияньем проникнут.» – в переводе В.А.Жуковского.

4. Флоренская Юлия Александровна (1884–1947) – старшая сестра ПА. Флоренского, врач, психиатр-логопед. В письмах – Люся.

Адресная и оборотная сторона почтовой карточки, отправленной о. Павлом Флоренским из сылки. 1933 г.

1933.XII.11. г. Свободный. Дорогая Аннуля, уже давно не получал от вас писем. Может быть, они застряли в Ксениевской и будут привезены с какой-нибудь оказией, но во всяком случае я не знаю, что делается у вас. Письма, посланные сюда, то есть в Свободный, здесь были, их видели, но к моему приезду куда-то исчезли и найти их я не могу. Получил здесь твою посылку с маслинами, сухарями, консервами, сахаром и чаем. Все дошло в целости. Другой посылки я не получал. Денег (50 р.) я не получал, но вчера получилась повестка на 15 р., которые постараюсь получить завтра. Зачем посылаете все это, дорогая Аннуля? Ведь у меня все есть, я сыт, одет, в тепле, деньги ношу без употребления, а вы лишаете себя последнего. Ведь мне больно получать от вас, когда я знаю, что вы не пользовались необходимым даже при мне, не то что теперь. Дума о вас все время сверлит мне сердце, особенно при наличии всего необходимого.

Может быть, летом удастся устроить ваш приезд сюда или туда, где я буду к тому времени. Если бы это было на станции мерзлоты, то – самое лучшее. Вы погуляли бы в тайге, пособирали бы еще и грибов. Но надо устроиться так, чтобы приехали и дети, хотя бы трое младших, т. к. старшие будут вероятно в экспедиции. Может быть соберется с вами и бывшая Леночка, теперь Елена Сергеевна^>1, так что ехать вам будет удобнее и веселее.

По послеобедам я пью чай с вашими маслинами и сухарями и вспоминаю снова вас. Впрочем, вспоминаю я непрестанно.

Сейчас сижу и пишу, а снизу доносятся звуки музыки – какие-то танцы: завтра выходной день и большинство не работает. Но нам в нашей комнате делать нечего, и мы приходим работать и в выходные дни. Веселие и оживление утомляют и не приятны, хочется жить посерьезнее и делать побольше. У меня столько разных мыслей и тем для исследования во всех областях, что досадно, когда они пролетают мимо, не оставляя следа и не воплощаясь в жизни.

Ты просишь писать о себе. Но ведь я только о себе и пишу. Но жизнь моя идет внешне очень размеренно, особенно здесь, в Свободном, и потому писать приходится все одно и то же. Я здоров, работаю. Тут встречаю разных более или менее знакомых по Москве и Ленинграду. Сижу и работаю вместе с Павлом Николаевичем^>2, сплю также рядом, даже в уборную ходим вместе. Был здесь Михаил Тимофеевич^>3, но временно уехал в командировку, живет он также с нами. По вечерам, то есть уже около 12 часов ночи, немного беседуем. Читаю французские стихи, латинские – Горация, а больше ничего из поэзии пока не попадается. На это чтение трачу минут по 10 в день, т к. нет больше времени, да и спать хочется. По техническим вопросам тут порядочная библиотека, но случайная, и потому постоянно нет именно той книги, которая в данный момент нужна. Есть кое-что и по другим отраслям знания, но подбор книг случайный. По физике особенно мало. Еда три раза в день: утром какой-нибудь завтрак, обед из трех блюд, вечером ужин из одного блюда. Как видишь всего вполне достаточно. Мяса тут, на мое счастье и к неудовлетворению других, весьма мало – больше все каши или что-нибудь из них, отчасти рыба, винегрет, картофель, тесто, кисель. Пока здесь я наладился со стиркой белья, которая вообще затруднительна из-за недостатка воды, – это зимой, а летом воды сколько угодно. Река Зея, очень полноводная и большая, находится в 3 километрах от нас.