Всё как есть, или Повесть о настоящем - страница 7

По тем временам за данное преступление можно было легко отделаться «условкой», но Константин не стал заморачиваться своей защитой. Возможно, он хотел уже в полной мере вкусить все прелести блатной жизни.

Ступа: «Тюрьма всегда спасала мне жизнь, я чувствую, что жив благодаря тому, что кто-то сверху вовремя выписывает мне тормоза».

Однако блатная карьера, так же как и музыкальная, оказалась не для Костика. Жизнь одним днём, смелость и риск – всё это, конечно, приветствуется в криминальном мире, но и там есть свои правила и иерархия. А правила или карьера – это совсем не собака Константина Ступина. Лихой, бесстрашный разбойник стал тихим, законопослушным арестантом.

И вот, друзья, мы подошли к моменту, когда начинаешь задумываться, что же за человек этот Ступа, какими принципами и ценностями он жил.

Беззаботную юность описывать легко и весело. Дальше всё не так просто и однозначно, но тем интереснее.

Можно, конечно, отделаться дежурной фразой «Всё сказано в его песнях», продолжив повествование в стиле «Жизнь и приключения Костика», но наша книга называется совсем не так, а значит, и цели преследует совсем другие.

Когда я узнал историю Башлачёва и попытался найти в доступных источниках объяснения – почему же талантливый юноша, способный легко добиться грандиозных успехов, успехов, о которых большинство только мечтает, берёт и шагает из окна, – то меня не устроили найденные пространные, размытые ответы типа: талантливые люди все со странностями. А когда я заочно узнал историю Ступы, повис тот же самый вопрос – почему всё именно так. Думаю, не я один искал ответ, и есть достаточно размышлений на эту тему, например «Мартин Иден» Джека Лондона. Каждый делает свои выводы, но, думаю, что пример Ступы внесёт больше ясности в этот непростой вопрос…

Справедливым будет замечание, что выводы логичнее сделать в конце повествования, но мы рискнём прервать хронологическую цепь ради отступления, цель которого – взглянуть на происходящие в дальнейшем события под определённым углом.

Любителям приключений можно пропустить следующую главку. Приключений будет ещё предостаточно, ведь мы даже не подобрались к финалу первой части.

Если бы мы спросили у Константина, что он думает об этой книге в разговоре не для интервью или на камеру, то, скорее всего, в ответ услышали бы ещё одно фирменное выражение: «Когда я думаю, мне больно». Возможно, он услышал его в каком-то фильме, возможно, придумал сам, и, если бы перед нами стояла задача охарактеризовать Ступу в двух словах, эта фраза подошла бы на все сто.

Не торопитесь с выводами. При общении с Константином бывало трудно понять, говорит ли он о действительно наболевшем, или это сиюминутный порыв, или вовсе прикол. Такой уж был человек. Интерпретировать можно по-разному, и если кто-то ещё возьмётся создать его словесный портрет, то, вполне возможно, что он будет в корне отличаться от представленного в этой главе, однако это не будет означать, что в нём меньше жизненной правды, просто это взгляд другого человека.

Данное описание основано на четырёхлетнем плотном общении, можно даже сказать, работе, в ходе которой приходилось вникать и предугадывать Костино настроение.

Вернёмся же к нашей фразе – что это за мысли, от которых «больно»? По большему счёту это мысли о завтрашнем дне. Ведь решать насущные, повседневные вопросы, как это делают все «обычные» люди, Константин не хотел. Будничная рутина навевала на него тоску настолько, что он даже не всегда знал, будет ли что поесть на следующий день. Главное, чтоб тупая действительность не сжимала свои тиски.