Итак, срок контракта англичан подошел к концу, и наш англичанин заявил, что ему здесь так прекрасно, что он остается жить в Советском Союзе.
Марина свалилась в обморок, а встав попросила повторить, а то у нее что-то галлюцинации.
– Ты не понимаешь, в какой прекрасной стране вы живете, – проникновенно и отечески сказал англичанин.
– Я-а-а не понимаю?! – изумилась Марина.
– Ты еще девочка, ты ничего в жизни не видела, – ласково сказал муж.
– О господи, – сказала Марина. – Что с тобой, Болтик? Может, мясо на ужин было несвежее?
– У вас очень дешевая жизнь, – сказал англичанин.
– Да уж ничего не стоит, – сказала Марина.
– У вас очень доброжелательные, открытые, общительные люди.
– Ну-ну. Пивка попить не хочешь в день получки?
Англичанин не понял смысла этого предложения и продолжал:
– Здесь я чувствую себя нужным, полезным.
– Кому ты нужен, скажи?! Кому, кроме меня?! Ну какая, какая с тебя польза!
– Я строю огромный современный комбинат, – сказал англичанин, явно переоценивая роль своей личности в истории.
– А кому нужен твой комбинат?
– Людям, – гордо ответствовал британец.
– Все люди как люди, а ты как х… на блюде, – неожиданно для себя ляпнула Марина нервно.
Англичанин опять не понял и поинтересовался, что это значит: насколько он слышал, это неприличное слово, не имеющее ничего общего с тарелками и подносами.
– Да уж под нос… – непонятно отозвалась жена, соображая, насколько всерьез эта напасть и как укрепить поехавшую крышу этому идиоту, жертве ее профессионального умения и советской пропаганды.
Нашла коса на камень. Англичанин тоже решил начать новую жизнь – в новой стране, с новой женой. Поистине, родственные души нашли друг друга.
Терпеливая, вытренированная жизнью, Марина не расцепляла мертвой хватки, рассчитывая укатать его мелкой сапой. Ничего, осмотрится – одумается.
А англичанин увлекся коммунистическими идеалами и с энтузиазмом готовился внести лепту в построение светлого будущего.
Его друзья пожимали плечами, а он звал их зимой в гости, охотиться в Сибири на медведя. Поистине, российская действительность отрицательно сказывается на умственных способностях представителей даже трезвейших наций.
Он сообщил о своем решении руководству, они его радостно обнимали, а после его ухода крутили пальцами у виска, на кой черт он им сдался, и звонили в Москву за указаниями.
В конце концов ему сказали, что раз срок контракта с фирмой истек, они не могут, по нашим законам, нанимать на работу иностранцев.
– Почему? Разве вы не довольны моей работой?
– Что вы, вполне довольны. Но тут масса сложностей с законом.
– И что же мне делать?
В конце концов оказалось, что проблема решается очень просто: нужно иметь постоянную прописку, а для этого нужен советский паспорт, а для этого нужно советское гражданство.
И этот идиот принял советское гражданство и сдал английский паспорт.
С Мариной была истерика. Она напилась в лоск, набила морду англичанину, переколотила посуду, которая подешевле, и отправилась ночевать к подруге.
– Да плюнь ты на него, – утешила подруга. – Дурак – он и в Англии дурак. Может, все еще утрясется.
И все действительно утряслось, но не так, как хотелось бы: трясучка была специально обученная, советская.
Во-первых, вдвоем в трехкомнатной квартире их не прописали, а выперли в комнату в коммуналке: откуда ж, знаете, средства каждому рядовому инженеру на двоих с молодой женой давать трехкомнатную-то.
