Читать онлайн Яна Павлова - Все люди как люди. Аляска, сударыня

1. Глава 1

В кают-компании шлюпа "Корона" кроме меня и моего мужа Ильи Кожухова сидел представитель Российско-американской компании Аристарх Никодимович Лисицын и капитан судна Алексей Михайлович Стукалов.

-Не перестаю вам удивляться, драгоценная Акулина Савельевна. Это же какое мужество надо иметь - в самую Аляску за мужем последовать, - качал головой Аристарх Никодимович, - да неужто не страшно вам?

Мне было не страшно. Страшнее было оставаться в России. 14 декабря 1825 года, то есть через пять лет произойдет восстание на Сенатской площади и пострадает много людей, больше тысячи! И хороших людей, и невинных - военных и гражданских...Вот что страшно - знать и ничего не делать. Я помнила слова берегини Полины о том, что вмешательство в эпохальные исторические события могут обернуться такими бедами, что погибнут не тысячи, а миллионы. Поэтому предложение Кожухова уехать с ним на Аляску я приняла как дар судьбы.

С Ильей я была счастлива. Он был так искренен, благороден и любил меня сильно. Я чувствовала, что за нашу любовь, за меня он не задумываясь отдаст жизнь. И я ответила, сначала симпатией, но постепенно огонек чувства разгорался и теперь, спустя три месяца после нашей свадьбы наши сердца бились в унисон, а глаза загорались, как только мы встречались взглядами. Мы дарили друг другу себя и не стеснялись принимать эти подарки. Сгорали и возрождались в любви...

Отплыли мы из города, который называли кто - Ахтиар, кто Севастополь, моряки предпочитали называть - Севастополь, несмотря на указ Павла I о переименовании города, название Ахтиар не прижилось. И путь нам предстоял через Средиземное море, вдоль берегов Африки, затем на Индию и Китай на Петропавловск, тогда еще не Камчатский, а уж там рукой подать до Аляски.

- Не страшно, дорогой Аристарх Никодимович, мне с Ильей Владимировичем надежно, он меня защитит от любой напасти, оттого и не страшно.

-Вот будь многие жены хоть вполовину так же отважны и преданы как вы, то дела наши в Русской Америке шли бы непременно успешней, - с горечью выдал он. - Мужчины сильно тоскуют без женщин. Перекос получается и пресерьезный. На шестьсот поселенцев двадцать женщин. Нет, баб-то много - индианки, алеутки. Но разве ж это дело? Церковь наша запрещает брак с некрещенными инородками, а колоши креститься избегают. Эх, вот незабвенный Александр Андреевич Баранов боролся с позорными явлениями, да безрезультатно. Хотя и сам, после смерти законной супружницы женился на туземке. Но по всем правилам! - Лисицын поднял указательный палец вверх.

-Да что за ханжество, уважаемый Аристарх Никодимович, - вмешался капитан. - Да ежели моряков к примеру в жесткой узде держать, так ведь и до беды недалеко. Ход вещей, описанный вами, вполне объяснимый и необходимый, я считаю. Если бы девушек не было, то неизвестно еще, как бы развивались события. Мужчины зверели бы и совершали какие-нибудь преступления. Простите нас, сударыня, - перевел он на меня свой суровый взгляд морского волка, - за неприличествующие для молодой дамы разговоры.

-Да что же здесь неприличного, это жизнь, - спокойно ответила я. - И я полностью согласна с господином Лисицыным. Без семьи все временно. Ведь так?

Илья взял меня за руку и теплая волна прошла по телу.

-Ты полностью права, душа моя. Только в семье может быть счастлив человек, только рядом с любимой.

В кают-компанию заглянул матрос.

-Ваше Высокоблагородие, ужин прикажете подавать?

Капитан окинул нас взглядом.

-Подавай, голубчик, да кликни капитан-лейтенанта, да ученого позвать не забудь и отца Гедеона.

-Батюшке совсем плохо, - доложил матрос. - Укачало его в люльку.

Перед началом путешествия я побаивалась, что на меня тоже нападет морская болезнь. Но пронесло. И качку, и приличный шторм, настигший нас еще в Черном море мой организм перенес достойно. Я, кстати, больше не разделяла свое тело и свою душу. Приняла, наконец, тот факт, что теперь я и есть Акулина, графиня Завадская, в замужестве графиня Кожухова.

Кают-компания была небольшой, как и все на судне, но вполне уютной. Стол и удобные кресла, прикрученные к полу, большая клетка с любимцем капитана - попугаем Гришей. Пока ждали остальных, приглашенных к ужину, словоохотливый Аристарх Никодимович ударился в воспоминания.

-А ведь мне, дражайшая Акулина Савельевна, довелось с нашими открывателями путешествовать. Сподобился в 1803 году попасть на "Неву" к Лисянскому Юрию Федоровичу в кругосветный вояж. Я-то до Русской Америки с ними шел, как всегда по делам компании. Интересное было плавание, доложу я вам. Правда, офицеры иногда ссорились, но мудрый Резанов всех успокаивал. Вот умел человек доводы приводить. Кого хочешь мог уговорить.

-Вы знали Резанова? - мозг услужливо подсунул картинку из оперы Рыбникова ""Юнона" и "Авось"" с Караченцовым в роли Резанова.

-Довелось, - кивнул Лисицын, - Николай Петрович назначен был посланником в Японию и руководителем первой русской кругосветной экспедиции, из-за чего они с Крузенштерном часто пикировались, кто же главней. Но еще раз скажу, господин Резанов был мудр и весьма велеречив. А уж для Ново-Архангельска сколько сделал.

В кают-компанию зашел Бонифатий Иванович Синельников, член-корреспондент Петербургской Академии наук, друг Кирилла Тимофеевича Хлебникова, помощника главного правителя Русской Америки и правителя Ново-Архангельской конторы, к которому он и ехал для изучения географии и этнографии Аляски. С ходу он вмешался в рассказ Лисицына.

-Да только не удалось его дипломатство, японский император продержал на острове наше посольство полгода, прежде чем отказался принять, и вернул богатые подарки. Но сдругой стороны Николай не тратил зря времени: успел изучить японский язык; подготовил первый русско-японский словарь на пять тысяч слов; подготовил учебник, содержащий азбуку, главные грамматические правила и примеры наиболее простых японских фраз.

Синельников был безудержно похож на Жака Паганеля, в исполнении Николая Черкасова. Даже очки у него были круглые и он всё время их поправлял. Но в отличие от рассеянного секретаря географического общества наш ученый был собран, никогда не опаздывал, но поговорить любил, этого не отнять.

-Так вот, - продолжил Аристарх Никодимович, - как только Резанов из Японии прибыл в Ново-Архангельске он сразу понял, что поселенцы испытывает серьезные проблемы с поставками продовольствия, которое доставлялось через всю территорию Сибири в Охотск, а затем шло морем. А бывало и так, что порченные продукты приходили. Ох, и деятельный был человек! На собственные средства бриг «Юнона» вместе с грузом продовольствия у одного из американских торговцев купил, вот какое дело.

Я слушала с замиранием, черт возьми! Какие люди! Истинные патриоты, радеющие за Отечество. Честно говоря, про Резанова я только из рок-оперы знала, что была какая-то любовная история с молоденькой девочкой. Рассказ продолжил капитан.

- А потом Резанов решил наладить торговые отношения с испанцами, чьи владения находились гораздо южнее в Калифорнии. Для этих целей заложен был бриг «Авось». Я на нем мичманом ходил. В марту 1806 года "Юнона" и "Авось" отбыли в испанскую колонию.

-Позвольте, но ведь к тому моменту Россия уже воевала с Буонапартом, а Испания была союзником Франции, - удивился мой муж.

-Резанов пустил в ход свое красноречие, дипломатические навыки и обаянием, и за две недели буквально очаровал всех руководителей испанской колонии, в первую очередь Хосе Арильягу, губернатора Верхней Калифорнии, и Хосе Дарио Аргуэльо, коменданта крепости Сан-Франциско. Обратно корабли отплыли груженые запасами пшеницы, бобовых и ячменя, также на них загрузили сотни пудов сала и масла.

-А скажите, Алексей Михайлович, что там была за история с молодой девушкой? - спросила я.

Илья удивленно посмотрел на меня, я слегка пожала его руку, давая знак, что объясню позже.

-Была история, - вздохнул капитан. - Его с первого взгляда полюбила дочь Хосе Дарио Аргуэльо, пятнадцатилетняя красавица Мария дела Консепсьон Марселла Аргуэльо.

"Как он это помнит, - пронеслось в моей голове, - я выговорить, наверное, не смогу, не то что запомнить".

-Знаете, сударыня, многие тогда намекали на меркантильность с обеих сторон. Но я-то видел. Видел, как горели их глаза, - он улыбнулся, - вот как и ваши с Ильей Владимировичем. Была любовь, да такая, что водам многим не залить её и рекам её не потопить. Там же, в Калифорнии, они обручились, после чего Николай Петрович отправился в Россию, чтобы добиться разрешения на брак. Он обещал вернуться не позже, чем через два года. Она поклялась ждать. Но он не сдержал обещания, умер по пути в Петербург.

"Я тебя никогда не увижу...Я тебя никогда не забуду..."", - звучало у меня в ушах, а на глазах помимо воли выступили слезы.

-Она была прелестна. Грациозна, очаровательна, с большими тёмными глазами, природными локонами, лучезарной улыбкой, - прикрыв глаза, вспоминал капитан. - Как-то она там теперь?

Подали ужин и все занялись едой. Когда мы вернулись в свою каюту я обняла мужа и долго не отпускала.

-Что ты, душа моя? Твое сердечко бьется, как птичка в клетке. Тебя так растревожила история Резанова?

-Да, милый, мне жаль девушку, так и вижу, как каждый день она стоит на берегу в ожидании корабля...

-Ну, что ты, давно уж, наверное, известие получила, что нет более его в живых. Может и замуж вышла.

"Не вышла, - подумала я, - и не выйдет. Тридцать пять лет ждать будет, а потом вступит в третий Орден Белого Духовенства и уйдет в монастырь".

Так мы и плыли.

2. Глава 2

Санта-Крус на Тенерифе, где мы остановились пополнить запасы фруктов, произвел на меня неприятное впечатление. Совсем небольшой, пыльный городок, но изрядно укрепленный. Как мне рассказал любезный Бонифатий Иванович, этот остров не раз пытались захватить англичане, да зубы обломали. Разговоры с нашим "Пагенелем" и господином Лисицыным приятно скрашивали плавание, казалось, они знали всё обо всем. Ученый рассказывал и про конкистадоров, пришедших на Канарские острова, и про дикие племена Африки. Честно говоря, знания о географии внутренних районов Африки к югу от Сахары у господина Синельникова были довольно ограниченными. Египет он считал относящимся к Азии, а пустыню Сахара простиравшейся на весь континент. Ох, как хотелось просветить член-корреспондента, но я научилась сдерживать свои порывы. Мой длинный язык больше не опережал мои мысли, да и лексикон мой практически избавился от словечек и выражений двадцать первого века.

Аристарх Никодимович рассказывал о нравах индейцев и алеутов, а так же о набегах чукчей.

-Это совершенно коварный народ, - говорил представитель компании, - понятие о чести у чукчей, сударыня, весьма противоречивое. Если чукча видит, что может безнаказанно ограбить того, с кем торговался, он так и поступит без зазрения совести и будет считать это честной добычей.

-Чукчи всегда славились воинственностью – они сражались с юкагирами и коряками, почти истребили кереков, - добавил Синельников.

Вот это номер! Я обнаружила огромный провал, просто Марианский жёлоб, в своих знаниях народов, населявших Дальний Восток. Всегда считала, что чукчи безобидные, добрые люди, а оказывается вон оно как.

Вышла на верхнюю палубу подышать свежим морским воздухом. Очень мне хотелось переодеться в любимые штаны и куртку, но из уважения к мужу я носила дорожные платья. Быт на шлюпе был вполне налажен и особых неудобств у меня не вызывал. Матросы драили палубу, улыбались мне приветливо. Я подставила лицо ветру и прикрыла глаза. Вспомнилось, как появилась я в этом времени. Теперь смешно, конечно. Как приняла Алексея Ланевского за своего первого мужа. Это поразительное сходство долго не давало мне покоя. А потом пришла мысль, что наверное Алексей далекий предок Кости и видимо не судьба нам была быть вместе не в том времени, ни в этом.