-Ах, какая интересная жизнь, - вздыхала Софья Михайловна. - А я только и мечтаю, когда Петр Иванович в отставку подаст и мы уедем в Петербург. Он ведь такой неугомонный, - я про себя улыбнулась, услышав такое знакомое слово, - всю Камчатку объездил.
Мне не терпелось поговорить с губернатором. Господин Рикорд показался мне человеком умным и деятельным и у меня в голове уже возникли несколько идей, как улучшить положение дел и местного населения, и самого города. Во время ужина зашел разговор об освоении русскими Америки.
-Надобно дальше нам в Калифорнии углубляться, - высказался Аристарх Никодимович. - Оттуда продовольствие в Ново-Архангельск поставлять весьма удобно. Да и с местными племенами наладилось понимание. Не то что с нашими колошами, - горестно покачал он головой.
-Вот-вот, - поддержал губернатор. - Главное наладить понимание и совместное проживание. Я вот проехал по Камчатке, плачевное состояние, скажу я вам откровенно. Болезни, голод, дикость.
-Можно значительно облегчить жизнь, если в первую очередь наладить медицинскую помощь. А насчет голода, так надо местное население направить на сельское хозяйство - огороды, домашняя птица, скот...
- Дельно мыслите, сударыня. Я и сам думал, ассигнований испросить и коров привести из Сибири, - внимательно меня разглядывая, отозвался Петр Иванович. - А еще у нас тут горячие источники имеются.
Тут уж интерес проявил наш Паганель. Подробнейшим образом расспросил он Рикорда. Достал свой пухлый блокнот и записывал все название.
-Так говорите в 100 верстах от Петропавловска, так-так, долина реки Ключевки, селение Малки. Малкинские источники, получается.
-А не хотите ли совершить небольшую прогулку завтра, только вот экипажей у нас нет, - развел руками губернатор. - Потому как и дорог нет. Только верхами, - и посмотрел на меня.
-Не беспокойтесь за мою жену, - ответил за меня Илья. - Она даст фору и иному казаку. Ты не против прогулки, дорогая?
-С удовольствием, - ответила я. - Кажется, тысячу лет не сидела на лошади.
***
Утром, после завтрака нас ждал конюх Осип с тремя лошадьми. Лисицын категорически отказался, поэтому поехали мы с мужем и Синельников.
Губернатор с женой, наш капитан и прочие вышли на крыльцо и наблюдали за нашим отбытием.
Я выбрала себе гнедого жеребца, тревожно косившего глазом и нервно раздувавшего ноздри, по-хозяйски похлопала его по шее и протянула заранее припасенный кусочек сахара. Почувствовав мягкое прикосновение к ладони лошадиных губ, аккуратно взявших лакомство, обняла жеребца за шею и прижалась своей головой к его голове. И тот вмиг как-то обмяк, перестал дрожать и нервно переступать с ноги на ногу.
-Ух ты, - выдохнул конюх.
А я легко взметнулась в седло, благо нарядилась в свои любимые штаны и куртку. Зрители на крыльце захлопали в ладоши, заулыбались. Вздыбила жеребца, а потом отпустила поводья и сделала небольшой круг на рысях, чем вызвала очередной одобрительный гул присутствующих.
Муж покачал головой и сев на свою лошадь сказал.
-Осторожней, любовь моя, что за ребячество?
Я и сама понимала, что ребячество, но вот вдруг захотелось выпендриться. Улыбнулась моему милому и тронула поводья.
3. Глава 3
Вскоре мы подъехали к полноводной реке Аваче, стремительно несущей свои воды в Авачинскую губу. Через реку был перекинут деревянный мост, на редкость добротный.
-Смотри, Илья, как хорошо построено, - повернулась я к мужу.
