-Да, Илья Владимирович, и судя по ветру нас несет в сторону Гавайев, - кивнул капитан.
-Только этого не хватало, - пробормотала я, - нас несет туда, где аборигены съели Кука.
Несмотря на то, что я жила в XIX веке без малого уже двадцать пять лет, память услужливо подсовывала мне воспоминания из века XXI. Вот и сейчас на ум пришла песня Высоцкого.
-А вот тут вы неправы, сударыня, не ели они Кука, глупости это. Такая нелепица родилась из того, что после гибели Кука гавайцы вернули его в виде кусков мяса в корзине. А команде и невдомек, что у туземцев было принято хоронить особо важных персон специальным способом. Кости закопали в тайном месте, а мясо вернули «родственникам» капитана.
- Да, команда была в ярости, - продолжил рассказ капитана Илья. - Вот эта ошибка и непонимание стала причиной карательного рейда: прибрежное поселение сожгли, гавайцев убили, и в итоге островитяне вернули оставшиеся части тела Кука. Но это было давно, более полувека назад. С тех пор гавайцы доброжелательно относятся к путешественникам.
-Так доброжелательно, что выгнали русских, - усмехнулась я.
-Так это все происки англичан да американцев, драгоценная Акулина Савельевна, нет такого места, где бы они не вставляли нам палки в колеса.
-Ох, как вы правы, - согласилась я с капитаном.
Ночью начался шторм. И в прошлом плавании мы пережили несколько штормов, но это был Армагеддон. Последняя битва сил добра с силами зла. Я тщательно закрепила жилеты на сыне и дочке, обвязала Малыша, муж оделся самостоятельно. Я сразу после ужина надела штаны, рубаху, высокие мокасины на шнурках, на пояс прицепила индейский нож, также одеться приказала и Софии. Девочка была сильно напугана и постоянно повторяла.
-И зачем мы только отправились в это плавание, лучше бы поехали с обозом через Сибирь.
Александр вел себя мужественно, успокаивал сестру и обещал спасти её.
-Софи, а вот надо было плавать учиться, а ты только романы читала. Но я тебя не брошу, ты же знаешь как я плаваю, да и спасательные жилеты не дадут нам утонуть.
-Так мои дорогие, - Илья был строг и говорил голосом, не терпящим возражений, - вы немедленно спускаетесь в трюм и сидите там, пока я за вами не приду. Вы тоже, Акулина Савельевна.
Это был признак крайнего напряжения, только в самые критические моменты муж называл меня на имени отчеству и на "вы". Я кивнула, и мы с детьми спустились в трюм корабля. Оказалось, решив, что спасения нет, матросы тоже спустились вниз и приготовились к неминуемой гибели. Мне совсем не понравилось такое настроение, вот вам и бывалый экипаж. Я устроила детей в уголке, приказала Малышу охранять и решила подняться наверх в рубку, где был мой муж и капитан.
На палубе было страшно. Ветер ломал мачты, как тростинки, огромные волны разбивались о борта корабля. Почти все паруса были изорваны в клочья. Я с трудом вошла в рубку и застала такую картину: штурман не мог определить, где мы находимся – стрелка компаса беспорядочно вертелась, перепутав Север с Югом и Запад с Востоком. Капитан метался взад и вперед, наконец заметил мою персону.
-Что вы здесь делаете, сударыня, - рявкнул он, - немедленно спуститесь в трюм!
-Там и без меня сидит весь ваш бывалый экипаж, - не менее громко проорала я в ответ. Кровь закипела, за себя мне было не страшно - вторую жизнь живу, но гибели детей я допустить не могла.
- Рифы! Справа по борту рифы! – вдруг истошно завопил вахтенный.
