Она выходит замуж за другого Петера, не моего. Почему не приходит облегчение от мысли – этот не тот. Нет, не факт, не факт. Хочу его видеть. Почему? Почему он должен быть похож на того, почему он должен носить его имя? Что на свете нет других мужских имён? Только Петер? Как наказание. За что? За любовь? Страдания? За что? Всё жизнь живу с именем в сердце, как с гнойником под кожей. Жду, когда прорвёт, исчезнет, излечусь. Нет, не проходит. И её простить не могу. Опять я за своё. Что я не могу простить дочери? Что родилась, когда было так больно. Я ещё не успела забыть его руки, запах, цвет глаз, а она заявила о себе. Она его дочь. Первый раз в жизни признаюсь самой себе, утверждаю, внушая факт свершившийся тридцать лет назад. Всегда боялась думать о ней, как о его дочери. Как он мог утверждать, что бесплоден, когда она уже жила во мне? Я была готова на жертву – никогда не иметь детей, лишь бы он был рядом, всегда мой. Мужчины не женщины. Для мужчин бесплодие не трагедия. Другой бы не признался, скрывая всю жизнь, доказывая с пеной у рта, что в этом нет его вины. А этот?! Нет, здесь что-то другое. Тайна? Неужели я его не знала? Любила, как доверчивая овца, а он оказался хитрей, подлее, не так прост и чист. Что он пытался скрыть? Не любил? Любил, но не самозабвенно, жертвенно, как я. Пусть, пусть дочь выходит замуж и будет счастлива. Не буду, не буду портить ей свадьбу. Забуду и приму, как должное её счастье. Никогда не обмолвлюсь словом о нём. Он прошлое, а значит его больше нет».
«Петер жениться. Трудно поверить – женится. Я думал он никогда не найдёт себе женщину. «Старый» холостяк. Но эта девушка! Есть в ней что-то необыкновенное, что цепляет, останавливает, не позволяет забыть, заставляет обернуться, посмотреть вслед. Глаза, волос, фигура, тембр голоса! Её хочется слушать, как когда-то в молодости слушал и слушал голос моей Агаты, как песню.
Голос женщины из прошлого. Неужели не забудется? Простила ли она меня? А я простил себя? Нет, не простил. Много раз хотел вернуться, упасть в ноги, моля о прощении. Подлец, трус и предатель.
Домой, в деревню. Сколько можно работать? Там такой воздух! Прохлада, покой не идущий в сравнение с грохотом города, его циничностью, снобизмом, безразличием. Деревушка на берегу Тихого океана. Дом, выстроенный своими руками, гул океанских волн. Скорей бы вечер. Сесть в машину и бежать без оглядки от суеты, работы, дел, воспоминаний. Разжечь камин, сесть с сыном у огня, выпить вина. Поговорить. Соскучился. Интересно посмотреть на её родителей. Что они из себя представляют?
Почему именно сегодня вспоминается всё самое отвратительное – сама жизнь. Всплывают лица, ошибки, хочется забиться в угол или забить себя, как мамонта навсегда, чтобы голос совести заткнулся вместе с прошлым».
– Если не приедешь, всё расскажу твоей жене. Ей будет интересно узнать, что представляет собой её муженёк. Чудовище. Приезжай немедленно.
– Что ты хочешь от меня? Что тебе ещё нужно? Денег? Я вышлю тебе их, оставь меня в покое и закрой рот.
– Боишься, а когда спал со мной не думал о последствиях? У меня будет ребёнок.
– Сделай аборт, деньги вышлю завтра.
– Какой умный. Поздно уже. Шестой месяц. Живот прёт, остановить не могу. Мать грызёт, проклиная нас обоих с утра до вечера. Сдала совсем. Помрёт завтра-послезавтра, не встаёт с постели уже два месяца. Если умрёт, что делать? У меня на дозу бабок нет, не то, что на похороны. Так что, давай, братец, поторопись. Ты мне здесь нужен. Будешь мать хоронить и выродка нашего растить.
