Но, не мне объяснять вам, дорогие читатели, что в каждом случае найдется какая-нибудь «одаренная» личность, которая считает, что все правила и запреты не для нее. Так и тут: в один прекрасный день в «кишку» въезжает нечто, которую в те времена называли (равно как и аналогичные экземпляры) «фифами». Это нечто, с паклей платинового цвета, с ярко накрашенными варениками уточкой (вместо губ), в дорогой, но безвкусно подобранной одежде, влезает на мерине "S" класса ни разу не старом, как раз туда, где начались ремонтные работы. То есть, туда, где совсем недавно сняли все остатки того, что когда-то было асфальтом. Знак, что стоял на въезде во двор, эта фифа усиленно проигнорировала. Знаки и запреты, так сказать, энто для плебеев. А мы – «анпираторских» кровей.
Въехав в «тупиковую» сторону фифа останавливается поперек всей дороги. Вытащив из отсека для водителя жутко длинные , но не менее жутко тощие ножки, она с понтом закрывает машину и, гордо подняв голову и обливая всех окружающих презрением и высокомерным выражением того, что у людей называется, лица, направляется в здание. Видя безобразие на вверенной ему территории, памятуя о строгом наказе концессионеров по строительству дороги, к ней подошел охранник и вполне корректно, избегая резких, крепких и суровых выражений, сказал, что не стоит машину здесь ставить. Ибо тут дорогу делать будут и сейчас щебень привезут.
Как писал Иван Андреевич Крылов, на приветливы охранника слова, «ворона каркнула во все воронье горло», сиречь доблестный страж был торжественно послан. Многократно. Образно, но однообразно: сказывался малый словарный запас. Страж, однако, на это даже не обиделся. Меж тем, платиновая фифа, исчезнув во чреве здания, пробыла там достаточно долго. Но когда она вышла, то увидела следующую картину…
Восемь куч щебня, примерно по 13 тонн каждая, были насыпаны от ее машины и до самого выезда из двора в шахматном порядке, исключая даже слабенькую мысль о том, что отсюда можно выехать. У всех, кто наблюдал «приезд фифы» возникло обоснованное подозрение, что это охранник подсуетился. При этом из окон офисов уже свисали истерически ржущие работники, включая и руководство этих работников.
Визг фифы был пронзителен, а фантазия безгранична… Словарный запас, несмотря на всю его скудность, компенсировался жуткой агрессией и своеобразной, весьма специфической, образностью мышления.
Судя по излагаемому матом, здесь в течение трех минут должны будут материализоваться из воздуха «быки» с Первомайки, в количестве уж никак не меньше чем с 2-ой Украинский фронт, которые сделают с охранником, тем кто насыпал эти кучи, а также всеми, кто смотрит из окон на этот «спектакль» что-то такое… (приводить полный текст речи фифы не буду, ибо от него можно заработать инфаркт).
Не переставая тараторить и повизгивать, эта мамзель совершает громадную ошибку. Она демонстративно достает сотовый телефон (если кто помнит – были такие от пчелиной компании, здоровые такие). Набирает номер. И давясь слезами, вкратце рассказывает абоненту на том конце провода суть проблемы… Ожидая праведного гнева благоверного, предвкушая близость кары для непокорных и дюже вредных холопов, она переводит телефон в режим громкой связи… дабы окружающие, да убоялись…
Когда мамзель, наконец -то, выдохлась, она задала закономерный вопрос: «Зая, ты мне поможешь?»
