Все оттенки порочности - страница 43

Я не осознавала, как долго я уже сидела, тупо пялясь в стену и пытаясь прийти в адекватное состояние. Я достала телефон, чтобы набрать полицию, но затем заметила пропущенный от Марка и решила позвонить ему.

– Кира, как мило с твоей стороны позвонить, – голос мужчины, скорее всего, сейчас содержал в своем составе около 100% сарказма. – Я жду тебя всего полчаса, но не торопись, я подож…

– Марк, я не смогу прийти сейчас, – смогла прохрипеть я. Я едва узнала свой собственный голос, и это, видимо, действенно остановило тираду Марка.

– Что произошло?

– Я думаю я… – внезапное желание смеяться охватило меня. Но я подавила его, делая глубокий вдох. – Я думаю, у меня появился сталкер.

* сенсорная депривация – частичное или полное прекращение внешнего воздействия на один или более орган чувств.

– Я думаю я… – внезапное желание смеяться охватило меня. Но я подавила его, делая глубокий вдох. – Я думаю, у меня появился сталкер.

– Появился сталкер? – повторил Марк озадаченным голосом.

– Да, помнишь того урода из Порока? Он закидывал меня сообщениями, а потом была эта машина, и я подумала, что схожу с ума, мое шестое чутье в полной боевой готовности и эта серебряная Тойота или что-то такое…

– Воу, Кира, стой. Я ничего не понимаю.

– Он напал на меня.

– Что? Когда? – голос мужчины звучал очень напряженно.

– Сейчас.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Где ты? С тобой все в порядке? – неприкрытое беспокойство Яковлева не должно было приносить такие приятные эмоции. Но не то чтобы это сильно остановило непрерывный поток моих мыслей.

– Все хорошо. Он настолько же хорош в похищениях, насколько хорошо управляется с флоггером. Если честно, то мне даже стыдно, что мне достался такой некомпетентный сталкер. Ну, знаешь, разве не надо хотя бы готовиться к таким вещам? В мире так много гораздо более эффективных способов сделать это, и он…

– Кира, – нетерпеливо прервал меня Марк. – Что случилось?

Я сделала глубокий вздох. Я так сильно путалась в темах и своих мыслях?

– Ну, он напрыгнул на меня и пытался вырубить хлороформом или чем-то таким, но потом он споткнулся, упал и убежал, – все звучало так просто, когда я произнесла это вслух. Будто это все почти и не стоило всей этой драмы, нервно бьющегося со скоростью света сердца и тошноты, которая отказывалась куда-то уходить.

– Блять, – выругался Марк, видимо, не находя ситуацию столь уж тривиальной. – Где ты сейчас

– У отеля.

– Здесь? – не понял Марк.

– Нет, на стройплощадке.

– Почему ты там, если должна была быть здесь?

– Мне нужно было захватить кое-что… Почему я, вообще должна оправдываться перед тобой?!

Хорошо, это было… неожиданно. Я была не уверена, могла ли я списать все на временное безумие или, может, это просто последствия хлороформа заставляли меня принимать все настолько в штыки. Да и не то чтобы Марк подразумевал под этой фразой, что это была моя вина, что я оказалась не в том месте, не в то время, так ведь? Хотя эта мысль, что я каким-то образом сама накосячила и навлекла это на себя, определенно приходила в мою голову. Яковлев, должно быть, был столь же поражен неожиданным срывом, так как с тех пор не вымолвил ни слова. А когда наконец и сказал что-то, то это не было адресовано мне:

– Нет, Аня, не сейчас… я не могу сейчас… тогда отмени это, я занят!

– Что ты делаешь? Не отменяй ничего!

– Но…

– Я не звонила, чтобы просить о помощи! – в моем голосе зазвучала паника. Идея, что Марк бросит все, чтобы быть моим рыцарем в сияющих доспехах, была слишком уж романтичной для тех обычных отношений, которые пыталась я выстроить. – Я просто позвонила тебе сказать, что не смогу прийти сегодня, ведь мне надо сходить в полицию и написать заявление. Так что иди занимайся своими делами, точно не стоит менять свои планы ради меня.