– Нати, не плачь, – Мэтт снова обнял ее, – я никогда бы не дал посадить тебя в тюрьму. На твою защиту я бросил бы все адвокатские конторы Нью-Йорка.
– Правда? – подняла она на него заплаканное лицо.
– Правда, – он вытер ей слезы, – не плачь, детка.
– С тобой так хорошо, – она снова прижалась к его груди и закрыла глаза, – и совсем не страшно, и спать захотелось, вот если бы еще и нога перестала болеть… – пробормотала она, зевнув.
– Какая нога? Что у тебя с ногой? – забеспокоился Мэтт.
– А, нормально все, – беспечно махнула рукой Наташа.
– Покажи, где болит, – потребовал он.
– Щиколотка, – она показала на правую ногу, лодыжка, действительно была опухшей, – и бедро болит немно… – она слегка приподняла край сарафана и запнулась на полуслове.
– Подожди, ну ка, покажи, – он отвел ее руку и бесцеремонно задрал ей юбку, оба от ужаса окаменели. Правое бедро превратилось в сплошной кровавый синяк.
– Тебя ударили? – ошеломленно выдавил Мэтт.
– Да, один ударил меня битой, я не успела увернуться, – прохрипела Наташа. Сейчас, увидев синяк, она вдруг почувствовала, как сильно болит нога.
Мэтт уже нажимал кнопки телефона, – алло, скорая, срочный вызов, записывайте адрес.
США, Нью-Йорк, особняк Престонов, суббота 27 июня 1987 года
Слегка захмелевшая от вина Наташа сидела в кухне на столе и смотрела, как прибежали Пол с Тефочкой, оба в пижамах и халатах. Потом примчались Себастьян, Дэн и Карменсита, потом Альваро и Барбара, потом все остальные. Они подходили к Наташе и произносили какие-то ободряющие слова. Та старательно всем улыбалась и весело подмигивала. Тефочка, увидев ее ногу, зажала рот кулачком и заплакала.
Мэтт снял Наташу со стола, на руках перенес в гостиную и осторожно положил на диван. Приехала скорая, в дом вошли врачи и вкатили каталку. Они быстро осмотрели Наташу и сделали ей сразу несколько уколов. Мэтт переложил девушку на каталку и укрыл пледом.
Лекарство незаметно подействовало, боль и страх куда-то исчезли. Наташа лежала на каталке под капельницей и равнодушно наблюдала, как вокруг суетятся люди в белых одеждах. Самым забавным было полное отсутствие каких-либо звуков.
Мэтт всматривался в ее лицо. Он вдруг увидел, как она похудела и как заметны темные круги под глазами. Теперь, осознав всю серьезность, он с испугом думал, как могла она столько времени терпеть происки врагов. Он представил себе Наташу и своих детей, маленьких, встревоженных, не находящих поддержки ни у кого из взрослых членов семьи, и ему стало не по себе.
Увидев склонившегося над ней Мэтта, Наташа постаралась улыбнуться как можно шире и придать улыбке максимум бодрости, не зная, что со стороны ее улыбка больше похожа на болезненную гримасу.
Тефочка, увидев выражение ее лица, заплакала громче. Она гладила Наташу по руке и причитала, – моя милая, моя девочка, держись, все будет хорошо, мы позаботимся о тебе, прости нас, пожалуйста, Нати.
Наташа посмотрела на плачущую Дженнифер как во сне и, еле ворочая непослушным языком, произнесла то, что никогда не сказала бы в здравом уме, – Дженни, мне очень нравится ваш дом, он похож на дворец из сказки. Но без солнечного света и живых цветов это не дворец, а какое-то темное царство злой ведьмы миссис Драндулет.
С этими словами она отключилась.
Каталку с Наташей погрузили в автомобиль скорой помощи, через несколько секунд он с ревущей сиреной скрылся за поворотом. Следом за скорой помощью на своей машине рванул Мэтт.
