Приговаривая, Энцо кружил вокруг нее и ловко расстегивал платье. Тереза и Моник уже держали новое.
– Моник… обувь… – Энцо снова перешел на итальянский, но Наташа по его жестам догадалась, что нужно, и по очереди приподняла ножки, когда Моник нагнулась, чтобы снять с нее туфли.
– Тереза, снимай украшения, сara mia вышагивай из платья, Аль, сделай макияж чуть выразительнее, губы накрась ярче, – командовал Энцо.
Альберто прибавил Наташе немного серебристого перламутра на веки и подкрасил губы помадой цвета фуксии. Несколько взмахов его волшебных рук изменили и прическу, сделав ее агрессивнее.
Ей подали новое платье, Энцо засуетился, – сara mia, подними руки, Моник, платье… Тереза, застежка, грудь, туфли, проверить чулки…
Длинное, облегающее фигуру платье из белого атласа открывало плечи, а корсет подчеркивал и без того восхитительную грудь. По белой ткани были часто разбросаны черные цветы из пан-бархата с блестящим переливом. Наташе подали черные лакированные туфли на высокой шпильке. Довершением ансамбля стали тонкие эластичные перчатки из черного бархата выше локтя, а также колье из крупных черных камней в белом металле и такие же серьги.
– Вellezza, – выдохнул Ал.
– На выход, детка, – пропел Энцо, и снова она поднялась на подиум.
На этот раз ее уже все ждали. И снова был фурор. Тефочка и Энцо бурно обсуждали фасон и расцветку, Наташа прохаживалась туда-сюда, крутилась, поворачивалась, позировала с детьми фотографу. Фотовспышка мелькала, не переставая.
Мэтт, засунув руки в карманы брюк, стоял чуть поодаль и молча следил за происходящим. Рядом с ним в знак солидарности стоял Пол, изо всех сил подавляя желание присоединиться к всеобщему веселью.
– Новое, новое платье, мы идем мерять новое платье, – провозгласил Энцо, уводя Наташу.
– Теперь что-нибудь очень яркое, – войдя в примерочную, скомандовал он помощницам.
***
В это время в салон стремительной походкой вошел Эдвард, поцеловал в щеку Дженнифер, чмокнул в макушку Лизу, «дал пять» Майки и направился к мужчинам.
– Только что звонил Рони, – быстро проговорил он, пожимая руки отцу и брату, – прогнозы насчет нового карьера подтвердились…
Заиграла музыка, Эдвард продолжал говорить о шахте.
– Подожди, – остановил его Пол, – мы выбираем платье для Наташи.
Эдвард замолчал и со скукой посмотрел в сторону подиума.
Очень симпатичная девушка-модель, высокая, длинноногая, загорелая, положив руки на тонкую талию и плавно покачивая бедрами, грациозно вышагивала навстречу. На ней было пышное платье из тафты алого цвета, чуть ниже колена спереди и переходящее в шлейф сзади, задрапированный складками корсет облегал высокую грудь.
Все было идеально: и туфли в тон платью, и массивные украшения из желтого металла, и прическа с небрежно выбивавшимися локонами. Но лучше всего была сама девушка: с прямой спиной, гордо поднятым подбородком, огромными карими глазами и чувственным алым ртом.
– Вот это красотка, – сразу забыв про шахту, присвистнул Эдвард, оглядел замолчавшую разом родню и направился к подиуму.
– Вы знаете, что вы очень красивы, как вас зовут? – спросил он, глядя на девушку снизу вверх, она с удивлением уставилась на него.
– О, прошу прощения, я не представился сам. Меня зовут Эдвард, для друзей просто Эд, а вы… разрешите, я угадаю… вас, наверное, зовут Медуза, потому что при взгляде на вас вся моя семья превратилась в камни, – пошутил Эдвард, затем взял руку девушки и поднес к губам, – вы красавица, – прошептал он. – Почему вы молчите? А, понимаю, вы на работе. Во сколько заканчивается ваш рабочий день? Мы могли бы встретиться вечером и провести время в более уютном месте. Что скажете?
