– Сдаешься?
Его широкая ладонь властно удерживала ее запястья, а незнакомый мужской запах щекотал ноздри.
Она попыталась укусить его или боднуть головой, но не могла дотянуться. Она стала извиваться, пытаясь вывернуться из-под него, насколько это было возможно при его весе, но это ей не удалось. Удерживая ее руки за спиной одной рукой, второй он очень аккуратно убрал волосы с ее лица, при этом еще и провел пальцем по щеке.
– Я всегда говорил, что победить женщину с длинными волосами проще простого, – прошептал он и посмотрел ей в глаза.
– Я их обрежу под корень, – процедила она, тяжело дыша.
– Э, нет, – возмутился Эдвард, – только не это. Если цена победы – твои волосы, то я сдаюсь.
Он резко перекатился на спину, удерживая при этом Наташу.
Теперь он лежал на спине, а она сидела на нем верхом, придавив его запястья к полу своими вытянутыми руками.
– Я сдаюсь тебе в плен, только ничего не делай со своими волосами, малышка, – нагло, но обаятельно улыбнулся он.
– Не смей называть меня малышкой, – прошипела она.
– Как скажешь, малышка, – он дунул на длинные пряди волос, и они разлетелись в стороны.
Она отвлеклась на это движение, а он молниеносно развел свои руки в стороны, и она, упав ему на грудь, ткнулась своим лицом в его лицо. Он снова перехватил одной рукой ее руки за спиной, ладонь второй быстро положил ей на затылок и, удерживая ее голову, привлек для очередного поцелуя.
На этот раз Наташа укусила его за губу. От боли он дернулся и выпустил ее, она мгновенно вскочила на ноги.
– Гаденыш, – злобно процедила она сквозь зубы по-русски, развернулась и пошла к выходу.
– Малышка, твои губы вкусно пахнут мятой! – крикнул Эдвард ей вслед, слизывая с губы кровь.
***
В течение дня Наташа нет-нет, да и вспоминала Эдварда, даже не то чтобы вспоминала, а просто перед ее глазами появлялось его лицо, его улыбка, его глаза. Она заново переживала прикосновения его рук и губ, и по коже у нее пробегали мурашки…
США, Нью-Йорк, особняк Престонов, четверг 30 июля 1987 года
Приближался праздничный вечер.
– Кто приглашен? – лениво поинтересовался у родителей Эдвард, развалясь в кресле и барабаня пальцами по подлокотникам.
– Наташины родители, Геннадий и Лариса, – начала перечислять Тефочка, Эдвард кивнул, – Торны, Вудсы, Моррисы, Уильямсы…
При упоминании фамилии Моррисов Эдвард поморщился.
– Моррисы, кстати, приедут с Джейсоном, – добавила Тефочка.
– О, к нам пожалует малыш Джейсон, – оживился Эдвард, – а малыша Терри Моррисы возьмут? – засмеялся он.
– Не перепутать бы малышей, – пробормотал сидящий рядом Мэтт.
– Я вам перепутаю, – Тефочка вставила крепкое словцо и погрозила сыновьям кулаком, – если будете себя плохо вести на вечере, прибью обоих.
Братья переглянулись и громко заржали.
Наташу немного удивила ненормативная лексика, у нее в семье это было не принято, но она давно уже стала замечать, что мамы, которые воспитывают девочек, намного нежнее и мягче, чем прямолинейные и жесткие мамы, которые воспитывают мальчиков.
Наташа с интересом наблюдала за тихо переговаривающимися братьями, – Дженни, – обратилась Наташа к Тефочке, – а как Мэтт и Эдвард вели себя в детстве?
Пол, не отрываясь от газеты, хмыкнул.
Тефочка исподлобья глянула на сыновей, – не знаю, как я их в детстве не убила, – призналась она, – наверное, очень боялась тюрьмы, – и добавила, глядя на обоих, – по поводу Моррисов я вас серьезно предупреждаю.
