Что за напасть?
Отработала только два с половиной года, и, кажется, уже получила первую жалобу в отдел образования. Или что он решил? Организовать внеочередную аттестацию?
Единолично у него вряд ли получится меня уволить. Оснований недостаточно. Значит, или будет гнобить, или устроит подтасовку фактов.
А, судя по масляным глазам, последнее ближе всего к реальности.
– И дочка твоя в наш сад ходит, если не ошибаюсь. Кажется, она кого-то не так давно из детей обидела… – растягивает слова Шляков, – подралась. Ай-яй-яй, как нехорошо.
– Не вздумай моего ребенка трогать, – перехожу на «ты», поскольку этот ненормальный уже затрагивает святое. То, за что я сама его загрызу и не пожалею.
– Может, стоит её психологам показать? Нормальная ли? – зло лыбится придурок, не впечатленный моими словами.
Я же с силой сжимаю кулачки, удерживая себя от рукоприкладства. Потому что не покидает уверенность: этот идиот целенаправленно и грамотно меня провоцирует. Чтобы сорвалась и дала ему повод реально меня шантажировать в будущем или уволить по статье.
– Только посмейте… – начинаю фразу, но звонок мобильного отвлекает.
Ох, ты Боже мой!
Савин.
Вот же, кошмар.
Я совсем забыла, что Пал Палыч обещал заскочить ко мне домой к трём, чтобы передать гостинцы для отца. На завтра я планировала с Полинкой поездку к родителям. Первую за два с половиной года.
Так сказать, сюрприз для малой и моих стариков на собственный день рождения. Поскольку еще ни разу я не появлялась в родном городе, покинув его после развода.
У нас сразу повелось, что в гости приезжает отец, один или с мамой. Правда, последняя бывала реже. К сожалению, в последние годы между нами не заладилось. Не зная всей правды о причинах распада молодой семьи, мама заняла сторону Ивана, явно ей что-то наплёвшего с три короба в своё оправдание. Я же не стала спорить и перетягивать одеяло на себя.
– Привет, Юленька, – слышу басовитый голос старинного друга отца, с которым они познакомились еще в военном училище и дружили до сих пор. – Тебя, кажись, дома нет? Или просто не открываешь старику?
– Добрый день, Пал Палыч. Прошу прощения. Задержалась на работе.
– И долго тебе еще там?
– Нет, – скашиваю глаза на нежелающего уматывать восвояси директора и, кажется, старающегося подслушать чужой разговор. – Уже освободилась.
– Замечательно. Тогда я минут через пять – десять подъеду к крыльцу и отвезу тебя домой. Незачем лишний раз красивой молодой девушке тяжести таскать.
– Хорошо, постараюсь быть вовремя, – радостно рапортую в трубку.
Савин настолько замечательный мужчина, открытый и прямой, что улыбка сама собой расползается по лицу.
– У Вас еще есть какие-то вопросы ко мне, Константин Федорович? – сбросив вызов, оборачиваюсь к Шлякову.
Разговор с Пал Палычем, как глоток живительной влаги, за пару минут придаёт мне энергии и добавляет уверенности в собственных силах. Подсказав, что я ни одна в этом мире. И не все такие гнилые и ущербные, как мой начальник.
– Вопрос с назначением на должность моего заместителя я всё ещё оставляю открытым и жду от тебя положительно ответа в понедельник, – фыркает упёртый баран, двигая челюстью.
– От Вас, – поправляю я его. – Будьте любезны соблюдать субординацию и впредь мне не тыкать.
Подхватываю журнал 9Б класса, свою сумочку и ключи и, обогнув по дуге директора, распахиваю дверь, приглашая жестом освободить помещение. Помявшись несколько томительных секунд, Шляков всё-таки уходит, даря на прощание сальный взгляд-обещание.
