Все романы - страница 96
Через пять минут, осмотревшись в трюме и по борту, команда крейсера знала о «Волго-Доне 66» все: что соляр в Вестерфьелль, что фирма-получатель вздрючит по самые гланды, что экипажа девятнадцать человек, и премии всем полетели, заработок накрылся, а штраф и на них еще отзовется, что хозяева зарабатывают миллиарды, а морячкам отдуваться, что будь они все прокляты и пустить бы этих сук, приватизировавших нефть, на дно, и прочие пожелания кипящего гневом пролетариата, который опять пролетел мимо денег.
– Ну что, – вздохнул капитан, – тут верти не верти. Давать радиограмму, вызывать судно на подмену… а самому шлепать в ремонт. Актик составим с вами! Вот соляр течет, зараза… Еще местные власти прицепятся с загрязнением…
– А вон там чемоданы, видишь? – спросил Егорыч.
– Какие чемоданы?
– Поселок Чемоданы! Называется так.
– И что?
– Цистерны видишь на берегу?
– И что?
– Подойди да откачай.
– Как же я к ним подойду, голова?
– А у них пирс для наливников. У тебя что, не отмечено? У них районная база. Тем более сейчас наверняка пустая.
– Почему пустая?
– А сейчас все пустые. А подойти сможешь. У тебя осадки-то, ты ж «река-море». Они тебе еще и заплатят.
– С разгону.
– Ну, хоть немного дадут. Ты требуй и соглашайся на сколько дадут – все хлеб. Оформишь утечкой.
– Не учи.
– А они для себя оформят как покупку за всю цену. Там людям тоже жить надо. Так что смотри веселей! Всем выигрыш.
Подоспевший Мознаим болезненно застонал. Он уже приказал аврально перекачать остатки мазута из почти опустевшей левой носовой в соседнюю и заполниться халявной соляркой. Коммерческое предприятие срывалось на глазах. Теперь задаром капитана не уговоришь.
– Как тебя не касается, так ты такой расторопный… соображала, – неприязненно сказал он Егорычу.
За кормой раздался негодующий гудок осевшей под горой гравия самоходки, требующей прохода.
– Лоцман! – вышел из себя Ольховский. – Где тут ближайшие глубины, где можно встать, не затыкая фарватера?
– Да вон там… часа полтора нашего хода.
– Беспятых! На танкер! Подпишешь им акт за меня и догонишь, возьмешь какую-нибудь моторку. И пару матросов с собой прихвати, – предусмотрительно приказал он.
– Товарищ командир, а почему не старпома, по должности?
– Масштаб личности у Николая Павловича не тот, Юра, – туманно пояснил Ольховский. – Это человек крупных поступков. (Колчак улыбнулся.) А от тебя требуется только подпись на акте – и никакой инициативы, ты понял?
– Так точно. А зачем матросов?
– На всякий случай. Послать, узнать, сказать, и вообще.
Нехорошее предчувствие зашевелилось в Беспятых еще тогда, когда он увидел Вырина и Груню в кожанках, из-под которых плескались клеши. Ну ладно – переоделись по случаю визита, хотя это анархия. Но укрепилось предчувствие, когда, помахав с кормы танкера удаляющейся серой громаде родного корабля, они выволокли из-за пазухи маузеры и навесили поверх.
– А это зачем?
– А вас охранять, товарищ лейтенант. Как почетный эскорт.
– Тьфу… пацанва. Кто приказал?!
– Старший помощник, – легко соврал Груня.
Напряженно следящий с мостика капитан, сверяя глубины с атласом, сказал обождать до швартовки. «Сначала еще подойти надо, откачаться, измерить потерю, сам акт составить – тогда подпишете».
Берег, в разрядку обшитый по насыпи черной шпалой с интервалами лысых покрышек, выглядел необитаемым. Прибывшим пришлось самим перепрыгивать на пирс и принимать свои швартовы.