Толпа подхватила ор, Хьюберта чуть ли не на руки подняли и вокруг нас все завертелось. Но я была начеку, так что когда чужая рука попыталась вырвать у меня поводья, не глядя прописала ворюге локтем. Рука исчезла, но я понимала, что это временно, нужно самой оберегать свое, а то не только коня унесут, но и меня.
— А ну прочь пошли! — я пинками разогнала пару самых борзых — смотреть без внутренней паники на здешний контингент было невозможно — все чумазые, явно больные или притворявшиеся такими, кто-то без конечностей… А нет, есть у того инвалида нога! Он ее подогнул, зараза! От моего крика уже всерьез завизжал конь. Кто-то чуть не попал под копыта.
— Прочь пошли! А ну, прочь! — голос у Ликс был более командный, чем у меня в ее годы. Вот точно спецкурсы прошла. Пара пинков — потом кто-то крикнул «стража», и нас с конем оставили в покое. Я выдохнула, было все же не особо весело, а в какой-то момент откровенно страшно, толпа дикая, Хьюберта, может, и не тронули бы, а я кто, я всего лишь оруженосец. И с этим надо разобраться: кто я собственно такая, какой у меня статус, чьих буду.
— Наверное, Великие решили послать мне испытание, раз привели тебя. Ты! Учись вести себя прилично, — выговорил мне Хьюберт, отряхиваясь и поправляя плащ, кудри и все остальное. — Оруженосец все же представляет мастера! И...
Он похлопал себя по бокам, нахмурился, еще похлопал, обернулся кругом, будто высматривая что-то вокруг. Причем с каждой секундой его лицо становилось все возмущеннее и возмущеннее.
— Что-то ищете, вашмилсть? — хмыкнула я, но он только нос задрал и рукой махнул, мол, следуй дальше. Кажется, рыцарь проворонил кошелек. Я, конечно, немного позлорадствовала, но потом все же притупила это чувство. Смысл глумиться над недалекими. До трусов не раздели — и то хорошо.
И уже через десяток минут мы остановились перед шатром в яркую зелено-красную полосу. А дальше я как Золушка перед мачехой кивала головой и запоминала.
— Коня в королевских стойлах расположи, почисть, накорми, топливо для жаровень принеси, воды запроси для омовения, завтра нам надо быть на королевском пиру. Платье мое приведи в порядок, сапоги начисть, кольца чтобы блестели. Доспех почисть. А, и котлы должны уже готовить, принеси еду. Да поскорее! Повторить еще раз?
— Нет, мастер, я все запомнила, мастер, — послушно закивала я болванчиком. Ну, в принципе, в отличие от золушкиной мачехи он никаких временных рамок не выставлял. А работы тут не на один час. Пусть до ужина и немало времени — солнце было примерно в зените, но все равно.
Хьюберт осмотрел меня подозрительным взглядом, но я только растянула губы в улыбке.
— Хорошо, — сделал одолжение он и величаво опустился в кресло. А в шатре было всякое — столы с какими-то свитками и другой ерундой и подобие вешалки — наверное, для доспеха. Сундуки, аж две штуки, лежанка наподобие деревянной ширмы, на полу валялись какие-то старые и страшные одеяла или даже шкуры, посреди шатра на длинных палках висели две странные лампы — не газовые, но что-то похожее, они светили призрачным тусклым светом, все же шатер был из плотного материала, почти не пропускал солнечный свет. И кресло. Одно. В общем, останься я здесь, и даже колченогого табурета нет, чтобы пятую точку усадить.
— Ну, я пойду? — уточнила я, на что Хьюберт сделал мне ручкой, мол, окей, не видишь, что ли, я занят уже. А я и рада, снаружи тем более беспокоился конь. Но у выхода меня окликнули:
