Все время мира - страница 5

Я проверяю отметины на руке. Они почти незаметны, так что нет нужды замазывать их тональным кремом. С трепетом я дотрагиваюсь до них, будто прошу остаться хотя бы еще ненадолго на коже. Это мои воспоминания о тех моментах, когда я падала и заново поднималась. Я не горжусь ими, но каждый раз, когда смотрю на них, понимаю, что значит быть тем, кто сумел выжить.

Я жива, пусть это, возможно, никого и не волнует.

Я жива, и этим я обязана только себе.

Я спускаюсь на первый этаж и вижу Линду, которая готовит завтрак. Оглядываюсь по сторонам. Дом пуст. Как обычно, мои родители даже не подумали, чтобы предупредить меня о своем отъезде.

– Доброе утро! – здороваюсь я с Линдой, стараясь выглядеть радостной.

– Привет, золотко! – Она оборачивается и награждает меня широкой улыбкой.

Заметив мой поникший вид, она тут же выключает плиту и упирает руки в бока.

– Так-так, где полагающиеся мне обнимашки? – говорит она мне.

Я улыбаюсь в ответ и бросаюсь в ее теплые объятия.

Линда для меня как мама. Она практически вырастила нас с Евой, и мы ее просто обожаем.

– Король с королевой умотали? – С Линдой я могу быть открытой, поэтому не скрываю своей досады на родителей. Я сажусь за стол и ловлю на себе ее сочувствующий взгляд.

– Да, малышка. Они уехали, как только я пришла. Грядут перемены? Они сказали мне привести в порядок дальнюю комнату.

Я киваю. Она ставит передо мной полную тарелку запеченного в яйце бекона и терпеливо ждет, пока я ковыряюсь вилкой в еде. Линда упрекает меня, что я слишком худа. Если бы моя мать услышала это, она посмотрела бы на нее как на сумасшедшую. Так что я отрезаю огромный кусок и запихиваю себе в рот.

– Ну, довольна? – произношу с набитым ртом.

На этот раз Линда смотрит на меня с укором и снова указывает на тарелку.

Наконец, когда она понимает, что я ничего не расскажу сама, присаживается рядом со мной и спрашивает прямым текстом:

– Итак… ты не объяснишь мне, что происходит?

Я только этого и ждала. Мне нужно с кем-нибудь об этом поговорить. В такие моменты отсутствие Евы убивает меня. К счастью, у меня есть Линда, так что я начинаю рассказывать ей обо всем и выкладываю все свои сомнения и страхи. Я делюсь обидой на парня, которого даже не знаю, а ведь его вина лишь в том, что он притянет к себе те крохи внимания, которыми мои родители могли бы одарить меня.

Такова я, безо всяких масок и уверток.

Да пошло оно все, я просто боюсь.

Линда дает мне закончить, затем вздыхает и обнимает меня, будто я снова стала той маленькой девочкой, которой когда-то была.

– Ты помнишь свою детскую мечту? – спрашивает она меня, когда выпускает из объятий.

Да, помню, но это уже неважно. Мой отец никогда не позволит мне стать детским психологом.

– Да, – отвечаю я ей, – но это было сто лет назад. Сейчас я выросла.

– Пусть твои планы изменились, но кем бы ты ни стала, твое настоящее «я» навсегда останется с тобой.

Всем сердцем я надеюсь, что ее слова сбудутся, но чувствую, что жизнь уже меня меняет.

– Анаис, это не навсегда. Дай себе время. В твоей жизни многое происходит, а в твоем возрасте и я чувствовала себя брошенной из-за различных событий, однако совсем скоро ты снова возьмешь все под контроль. Тебе не хватает Евы. Может быть, этот… брат поможет тебе. – Линда подмигивает мне, и впервые за столько дней мне не хочется закрыться в ванной и резать себя или вызывать рвоту. Пусть еда остается внутри меня, как боль, тревога, разочарование и ожидание.