Всё зелёное - страница 55

— Только у меня проблема, — признался я. — Если не поклею обои в комнате, меня никуда не отпустят.

Лёха придурковато нахмурился, а Тифон развёл руками:

— Ну, так поклей…

— Мы должны с Соломиным сейчас в Леруа переться, а завтра клеить.

— И чего ты предлагаешь? — настрожился Тифон.

— Может, послезавтра поедем?

— Нет, — тут же обрубил он. — Я со всеми договорился. Переносить не будем. Просто ускорьтесь и всё.

— Ничего не выйдет. Мы вчера очень быстро всё делали, а провозились до ночи.

Тифон озадаченно потёр шею.

— Меня на вас нет. Ладно. Как купите обои — звони. Приду помогу. Мы с матерью в позапрошлом году всю квартиру сами за три дня оклеили.

Я обрадовался, но потом вспомнил:

— У тебя же нет телефона.

— Лёхе звони. Он тут пока побудет.

— Кстати, я тоже хорошо клеить умею, — многозначительно сообщил Лёха. — Особенно девчонок.
 

В том, что моим помощникам бабушка не обрадуется, я не сомневался. Она находилась под влиянием школьного общественного мнения о том, что Тифон с Лёхой — та самая «дурная компания», с которой связываться не желательно. Но поскольку знала обоих чуть ли не с первого класса и была знакома с их родителями, а за год нашей дружбы я ещё не превратился в гопника и наркомана, то открыто протестовать не стала.

Парни пришли почти сразу, как мы вернулись из Леруа, и тут же «ринулись в бой». Но, как оказалось, для активной деятельности четверых, с учётом порезанных и разложенных на полу отрезков обоев, места в комнате было совсем мало. Мы всё время мешались и натыкались друг на друга. В конечном счете, вышло так, что клеили я и Тифон. Лёха же с Дятлом намазывали клеем заготовки, а потом смотрели Лёхины фотки из деревни.

Подташнивать меня начало ещё в Леруа.

Я решил, что это оттого, что толком не позавтракал и пирожки съел всухомятку, но чем дальше, тем неприятнее и муторнее становилось. Я старался об этом не думать. Дома попытался заесть куском хлеба. Однако стало только хуже, а ядрёный запах новеньких обоев добил окончательно.

Мы оклеили только одну стену, когда я понял, что дольше не выдержу. Едва успел добежать до туалета, как меня вывернуло. И каждый раз, как только я возвращался в комнату, желудок прихватывало новым спазмом.

Лёха занял моё место, а мне пришлось идти к бабушке и просить таблетку. Сначала она подумала, что я нанюхался клея, но когда узнала про пирожки, перепугалась не на шутку. Уложила меня в свою кровать и стала причитать, что на улице в принципе нельзя ничего мясное покупать, тем более в пирожках, тем более в такую жару.

Как только лёг, стало лучше, но потом краем уха услышал, как Лёха шутит про котят в шаурме, и снова поплохело: сначала дико знобило, потом кидало в жар, потом снова знобило, поднялась температура, бабушка напичкала меня таблетками, но после растворенного в воде желтовато-белого омерзительного порошка, они благополучно покинули желудок.

Потом я уснул. А проснулся, долго лежал, прислушиваясь голосам на кухне. Папа, Аллочка, бабушка и Дятел ужинали. Слышался звон вилок о тарелки. Пахло жареной картошкой. И по тому, что этот запах не вызвал мгновенного отвращения, мне показалось, что меня отпустило. Я включил свет. Электронные часы на прикроватной тумбочке показывали пятнадцать минут десятого.

Я встал и доплёлся до нашей с Дятлом комнаты. Она была полностью закончена и сияла чистотой. Кто-то успел даже занавески повесить.