Т о л с т о й. Неужели ты никогда не опаздывал?
К а ч а л о в. Нет, конечно. А если и пропускал спектакли, то это уж по болезни… Голубушка Наталья Васильевна… На прощание – за ваше здоровье. И в вашем лице… (напевает.)
За милых женщин.
Прелестных женщин,
Любивших нас
Хотя бы час…
Простите, друзья! Не надо обращать на меня внимание. Я сам найду дорогу. Сиди-сиди, Алексей. Не провожай. Ты нужен им. А я исчезну, не прощаясь, по-английски.
Толстой выходит за ним в переднюю.
Т о л с т о й. Ребятишки, шубу несите.
К а ч а л о в. У-у, сколько тут шуб понавешано! Беличья… Медвежья… А моей нету. Мои юные друзья – уже несут шубу. И шапку. И палку…
Т о л с т о й. Да это не его шуба, черти, а Щеголева Пал Елисеича. В нее можно завернуть духовой оркестр с барабаном. Что вы уставились на него, дьяволы!..
К а ч а л о в. Какие у тебя милые дьяволы. Это что ж – все твои дети, Алеша?
Т о л с т о й. Я не знаю, о ком ты говоришь? Тут семнадцать человек гостей и среди них – Вячеслав Шишков с огромной рыжей бородищей. Не надо тебе ехать, Василий. Это – безумие. Хочешь, ты оставайся, а я поеду играть за тебя. Я однажды играл Желтухина в собственной пьесе. Вышел на сцену, увидел черную яму зала и оркестровую яму, меня стало заносить юзом куда-то вбок, я повернулся к залу не тем фасадом – гляжу: передо мной публики нет. И тут я все позабыл, все слова. Скандал полный.
К а ч а л о в. Тем более – не уговаривай меня. Ты пойми…
Т о л с т о й. Слушай. В последний раз я умоляю тебя вернуться к столу. Но если ты решил ехать – не продлевай мучений. И кроме того, ты опоздаешь. Это смешно.
К а ч а л о в. Ну, кажись, я готов, вот мой кафтанишко, Рукавицы на мне, Новый кнут – под мышкой. Помнишь, мы с тобой в гимназии учили это стихотворение! И никогда я не мог понять – при чем тут этот новый кнут?
Т о л с т о й. Не знаю: я вместе с тобой в гимназии не учился. И вообще ты много старше меня…
К а ч а л о в. Ну, Алеша… (звук поцелуев.) Мой прекрасный (поцелуй), талантливый (поцелуй), умный Алеша Толстой!
Т о л с т о й. Спасибо тебе, милый, что ты приехал. (Целует, приговаривая.) Васенька. Миленький. Хорошенький. Оставайся… Что вы тут встали, мальчишки! Он же не пойдет на вокзал пешком. Извозчик у водокачки стоит. Пригоните пролетку к подъезду. Только смотрите, чтобы он не упал с козел. Он – страшный пьяница! И ты тоже беги! И ты!.. Ну, Василий… Знаешь, до чего ты довел нас? Мы решили, как только ты отъедешь – подведем под этот дом бочку с порохом. И… со всеми гостями… фюить! Они сами мечтают об этом, чтобы прекратить чудовищные мучения. Потому что жизнь без тебя не имеет никакого смысла.
К а ч а л о в. Я уезжаю, Алеша, с мыслями о том, какой ты великолепный, большой…
Т о л с т о й. Осторожно, Васенька, там три ступеньки… Крюшон не опрокинь между дверями! Посветите ему, ребята. Не упади…
К а ч а л о в. Сколько, ты сказал, ступенек?
Т о л с т о й. Да ты уже на земле!
К а ч а л о в. Земля, – закричали матросы!
Т о л с т о й (вышел на крыльцо, машет извозчику). Куда встал, извозчик! Куда ты кобылищу свою мордой в парк повернул. Не в парк ехать гулять – на вокзал. Милые мои! У него из башки дым идет! Федор, помоги ему развернуться. Возьми под уздцы… Да не кусается! Извозчик, давай сюда! Не туда заворачиваешь – там проволока колючая на заборе. Кобылище губы разорвешь… Будь здоров, Василий. Если он тебя вывернет и ты еще будешь живой – возвращайся к нам. Мы тебя спрячем…
