Отогнав воспоминания, которые моментально взвинтили нервы до агрессивной вибрации, я прошел в дом.
Из кабинета Люка лился свет, раскрашивая теплым электричеством сумрак дома. Я прошел, увидел Алексис у окна. На столе лежал листок бумаги. Мельком взглянув, я узнал почерк Люка. Это ее письмо. Обернувшись на шорох моих шагов, Алекс проговорила:
- Что он тебе написал? Почему ты считаешь, что авария не случайность?
- Не предложишь присесть или выпить? – не сдержался я.
- Разве ты не за рулем? Еще ночевать напросишься.
- Боишься проводить со мной ночь? Не сдержишься, да, Алекс?
- Сдержаться? Умоляю тебя, Брендон! Ночь с тобой грозит одним лишь разочарованием.
- Ой ли!
Я сцепил зубы и сделал шаг вперед. Позабыв причину визита, я захотел скрутить ее и показать, как она ошибается.
Разочарование? Хах!
Алекс моментально прочитала мои намерения, сделала шаг назад, выставила руку вперед, запрещая приближаться.
- Не смей, Торн, - процедила она сквозь зубы. – Имей совесть.
Ее слова, остудили мгновенно. Но ярость усилилась многократно. Не на нее я злился, а на себя. В доме Люка, черт подери! Я ни чем не лучше, чем она. Возможно даже хуже. Чтобы скрыть истинные чувства, я рассмеялся.
- Как мило, Алекс. Хранишь ему верность после смерти? А где была твоя мораль, когда Люк был жив? Женщины так переменчивы.
- Зато ты, Брен, образец постоянства. Как был скользким гадом, так им и остался.
Я скрипнул зубами. Она была слишком хороша в этом платье в легкомысленный цветочек, со сверкающими от ярости глазами и язычком-бритвой. Разве мог я промолчать, не продолжать изрыгать гадости? Нет.
- Тебе не идет роль смиренной вдовы. Брось, это актерство. Выпей еще глоточек, - я мотнул головой в сторону стакана с янтарной жидкостью, что стоял на столе, - и маленькая развратная дрянь снова будет готова раздвинуть но…
Я не договорил, потому что Алекс замахнулась и влепила мне пощечину. Звонкую, до шума в ушах и блёсток перед глазами. А я был так увлечен оскорблениями, что даже не успел уклониться от первой оплеухи. А от второй не ушел, потому что она врезала мне сразу же повторно.
Мать моя, девчонка-то мелкая, килограмм костей и галлон крови, а лупит, как взрослая.
- Ненавижу тебя, - взвизгнула Алекс.
Я едва успел моргнуть и уже знал, что она ударит и в третий раз. Почти наугад дернулся, но повезло, и перехватил ее запястье. Секундной заминки хватило, чтобы прозреть и увидеть, как Алекс замахивается левой. Поймал и ее, а потом резко завел руки назад, ей за спину, чтобы прижать к себе и полностью обездвижить.
Большая ошибка. Нет, я правильно ее скрутил, но не рассчитал, что сам себя так обезоружу. Я чувствовал, как ее грудь вжимается в мой торс. Через две тонкие тряпки ее платья и моей рубашки – это слишком. Я тут же почувствовал жар и трепет дрожи, что промчалась по ее телу, оставляя озноб мурашек на коже. Я тут же вспомнил, почему держался подальше от нее все эти годы, и уже собирался отпустить, оттолкнуть, но Алекс тихо охнула. Вместе с этим звуком из ее рта вырвался аромат виски, от которого у меня напрочь снесло голову.
Все. Я больше себя не помнил. Ее алые искусанные губы были так близко, дурманя не хуже выпивки. Едва я вдохнул, то захмелел, словно залпом влил в себя бутылку. Мгновение спустя я уже целовал ее. Яростно, неистово, страстно. Сминая ее рот своим, пил дыхание, проталкивал язык через плотно сжатые губы, отступал, чтобы прикусить, лизнуть и снова наброситься, желая глубоких, страстных поцелуев.
